Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2

Гомолицкий Лев Николаевич

44) Teodozy S<ieroci'nski>, «Uwagi o sonecie w og'olno'sci z zalaczonym krytycznym rozbiorem „Sonet'ow” Adama Mickiewicza», Dziennik Warszawski, 1827, t. IX, nr 26.

45) Janina Stankiewicz'owna, «Sonety Krymskie w poezji, muzyce i plastyce», Wedrowiec. 1901.

46) Antoni Sygiety'nski, «'Sladami Mickiewicza», Kurier Warszawski. 1897, nr 224, 237, 247-248, 294, 297, 299, 302, 321, 327-328.

47) J'ozef Tretiak, «Stosunki i pie'sni milosne Mickiewicza w Odessie», w: J. Tretiak. Szkice literackie. Seria pierwsza (Krak'ow, 1896). Pierwodruk: Przewodnik Naukowy i Literacki, 1887, t. 1/2, str. 10-22, 109-125, 202-217.

48) J'ozef Tretiak. Mickiewicz i Puszkin. Studia i szkice (Warszawa, 1906).

49) Gerard Uzieblo,

«Kilka sl'ow o orientalizmie Adama Mickiewicza», Ateneum, 1889, t. IV.

50) Stanislaw Windakiewicz, «“Sonety Krymskie”. Studium», Kraj, 1896, nr 44-47 i Przeglad Polski, 1896, t. IV (i nadbitka).

51) Stanislaw Witkowski, «Do genezy slynnej przeno'sni „Sonet'ow krymskich” i „Farysa”», Przeglad Humanistyczny, 1925, z. 1, str. 32-33.

52) Henryk Zyczy'nski. Adam Mickiewicz. 1. Mlodo's'c (Lublin: Towarzystwo Naukowe KUL, 1936).

КРЫМСКИЕ СОНЕТЫ

Товарищам крымского путешествия.

Автор

Wer den Dichter will verstehen,

Muss in Dichter’s Lande gehen.

GoetheimChuldNameh8

1. АККЕРМАНСКИЕ СТЕПИ

Выплываю в пространства суши-океана. Кренясь, повозка в зелень, как ладья, уходит; В волнах лугов шумящих, в цветов половодьи, Коралловые мысы миную бурьяна. Уж смерклось, ни дороги в степи, ни кургана; Звезд ладьи путеводных ищу в неба своде; Вдали облако ль рдеет? денница ль восходит? То Днестр блестит, то лампа взошла Аккермана. Стой! – как тихо! – Я слышу, стая пролетает Журавлей, а их сокол оком не проникнет; Я слышу, где былинкой мотылек качает, Где уж скользкою грудью к растению никнет. В такой тиши вниманье так слух напрягает, Что зов с Литвы б услышал. – В путь! никто не кликнет.

2. МОРСКАЯ ТИШЬ

На высоте Тарханкута

Уже лентою флага ветр едва играет, Проясняется влага, чуть персью вздымая; О счастьи так мечтает невеста младая, Чтобы вздохнуть проснется и вновь засыпает. Паруса, как знамена после грома воен, Дремлют на мачтах голых; судно легкой крепью Колышется, как будто приковано цепью. Матрос вздохнул, круг тесный путников доволен. Среди твоих, о море! веселых созданий Есть одно – спит в пучинах в часы непогоды, Но, лиш волны утихнут, змеи рук взметает. Мысль! в твоей глуби гидра есть воспоминаний, Что спит среди бурь страсти и рока невзгоды, Но когда сердце мирно, когти в грудь вонзает.

3. НА ПАРУСАХ

Шум крепнет, снуют гуще моря исполины, Матрос взбежал на мачту: готовьтеся, дети! Взбежал, повис, простерся в невидимой сети, Как паук, стерегущий трепет паутины. Ветр! – ветр! – Ярится судно, сорвалось в усильи С удил, кренясь во вьюге пенистой ныряет, Выгнув шею, вал топчет, сквозь небо взлетает, Облак лбом рассекает, вихрь ловит под крылья. И мой дух взмахом мачты средь пучин витает, Прядью паруса вьется в вихрь воображенье; Криком с веселым кругом не могу не слиться, Падаю на грудь судна, руки простираю. Кажется, мое

сердце торопит движенье. Легко мне! любо! знаю, чт'o значит быть птицей.

4. БУРЯ

Руль разбит, шум бурана, рык вод, парус сорван, Последние матросам вырвались канаты, Солнце в крови заходит, с ним надежд остаток, Крик тревожен команды, помп зловещи стоны. С торжеством буря взвыла; на кручи морские, Взнесшие этажами из пучины выступ, Наступил гений смерти, шел к судну на приступ, Как солдат, что штурмует бреши крепостные. Одни молятся смерти, творя заклинанье, Тот в объятьях у друга, прощаясь, немеет, Тут лежат полумертво, там ломают руки… И один только путник в стороне в молчаньи Мыслил: счастлив кто силы потерял, умеет Молиться иль имеет друга для разлуки!

5. ВИД ГОР СО СТЕПЕЙ КОЗЛОВА

 Пилигрим: Там!.. Аллах ли льда море взнес стеной высоко – Из туч оледенелых трон ангельским хорам? Дивы ль к небу вздыбили земные просторы, Чтобы звезд караваны не пускать с востока? Зарево на вершине! То пожар Царьграда Или – лиш распростерлась ноч бурым халатом – Для миров, что несутся в пространствах, Аллахом Это светоч повешен средь звездного сада?  Мирза: Там? – Я видел: – власть хлада; там клювы потоков, Горлы рек точат влагу из его истоков. Дохнуть – снег вылетает! Я шол там, где станом Облака стали, реять орлы где не смели, Шол, минуя гром, спавший в тучи колыбели, Где были только звезды над моим тюрбаном. То Чатырдаг!  Пилигрим: Аа!

6. БАХЧИСАРАЙ

Славно ещo – уж пусто наследье Гирея! Бакшей челом пороги и сени оббиты. Софы, троны величья, любови обитель – Стали нынче приютом саранчи и змея. Через окна цветные растенье долины Повилика взбегает на глухие своды, Точит дело людское во имя природы И пишет Вальтасара знаками: «руины». Водоем среди зала в мраморе источен: Это фонтан гарема; уцелев, роняет Он жемчужные слезы, в пустыне взывает: Где вы, любовь, власть, слава, те, чье имя прочно! Вы должны длиться вечно, ключ же иссякает… О позор! вы исчезли – остался источник.

7. БАХЧИСАРАЙ НОЧЬЮ

В сне вечернем – изана отзвук отдаленный, Разбрелись из джамидов верные в молчаньи, Застыдилась румянцем заря в ожиданьи, Серебряный царь ночи сходит к ней влюбленный. Лампы звезд озаряют свой гарем бездонный, В их пространствах сапфирных парусом скитанья Облако с белой грудью в золотом сияньи Проплывает, что лебедь по озеру сонный. Пала тень минарета и тень кипариса. Дальше чернеют кр'yгом кряжей исполины, Как воссевшие бесы в диване Эблиса По темноты намётом; порой с их вершины Молния пробудится и скоком Фариса Просекает пустыню молчащую сини.