Сочинения

Радищев Александр Николаевич

12

Чело надменное вознесши, Схватив железный скипетр, царь, На громном троне властно севши, В народе зрит лишь подлу тварь. Живот и смерть в руке имея: «По воле, — рек, — щажу злодея; Я властию могу дарить; Где я смеюсь, там всё смеется; Нахмурюсь грозно — всё смятется; Живешь тогда, велю коль жить».

13

И мы внимаем хладнокровно, Как крови нашей алчный гад, Ругаяся всегда бесспорно, В веселы дни нам сеет яд. Вокруг престола все надменна Стоят колена преклоненна. Но мститель, трепещи, грядет. Он молвит, вольность прорекая, — И

се молва от край до края, Глася свободу, протечет.

14

Возникнет рать повсюду бранна, Надежда всех вооружит; В крови мучителя венчанна Омыть свой стыд уж всяк спешит. Меч остр, я зрю, везде сверкает, В различных видах смерть летает, Над гордою главой паря. Ликуйте, склепанны народы; Се право мщенное природы На плаху возвело царя!

15

И нощи се завесу лживой Со треском мощно разодрав, Кичливой власти и строптивой Огромный истукан поправ, Сковав сторучна исполина, Влечет его как гражданина К престолу, где народ воссел. «Преступник власти, мною данной! Вещай, злодей, мною венчанный, Против меня восстать как смел?

16

Тебя облек я во порфиру Равенство в обществе блюсти, Вдовицу призирать и сиру, От бед невинность чтоб спасти, Отцом ей быть чадолюбивым, Но мстителем непримиримым Пороку, лже и клевете; Заслуги честью награждати, Устройством зло предупреждати, Хранити нравы в чистоте.

17

Покрыл я море кораблями, Устроил пристань в берегах, Дабы сокровища торгами Текли с избытком в городах; Златая жатва чтоб бесслезна Была оратаю полезна; Он мог вещать бы за сохой: «Бразды своей я не наемник, На пажитях своих не пленник, Я благоденствую тобой».

18

Своих кровей я без пощады Гремящую воздвигнул рать; Я медны изваял громады, Злодеев внешних чтоб карать; Тебе велел повиноваться, С тобою к славе устремляться; Для пользы всех мне можно всё; Земные недра раздираю, Металл блестящий извлекаю На украшение твое.

19

Но ты, забыв мне клятву данну, Забыв, что я избрал тебя Себе в утеху быть венчанну, Возмнил, что ты господь, не я. Мечом мои расторг уставы, Безгласными поверг все правы, Стыдиться истине велел; Расчистил мерзостям дорогу, Взывать стал не ко мне, но к богу, А мной гнушаться восхотел.

20

Кровавым потом доставая Плод, кой я в пищу насадил, С тобою крохи разделяя, Своей натуги не щадил. Тебе сокровищей всех мало! На что ж, скажи, их недостало, Что рубище с меня сорвал? Дарить любимца, полна лести, Жену, чуждающуся чести! Иль злато богом ты признал?

21

В отличность знак изобретенный Ты начал наглости дарить; В злодея меч мой изощренный Ты стал невинности сулить. Сгружденные полки в защиту На брань ведешь ли знамениту За человечество карать? В кровавых борешься долинах, Дабы, упившися, в Афинах: «Ирой!» — зевав, могли сказать.

22

Злодей, злодеев всех лютейший, Превзыде зло твою главу, Преступник, изо всех первейший, Предстань, на суд тебя зову! Злодействы

все скопил в едино, Да ни едина прейдет мимо Тебя из казней, супостат. В меня дерзнул острить ты жало. Единой смерти за то мало, Умри! умри же ты стократ!»

23

Великий муж, коварства полный, Ханжа, и льстец, и святотать, Един ты в свет столь благотворный Пример великий мог подать. Я чту, Кромвель, в тебе злодея, Что, власть в руке своей имея, Ты твердь свободы сокрушил; Но научил ты в род и роды, Как могут мстить себя народы: Ты Карла на суде казнил.

24

Ниспал призрак, и мглу густую Светильник истины попрал; Личину, что зовут святую, Рассудок с пагубы сорвал. Уж бог не зрится в чуждом виде, Не мстит уж он своей обиде, Но в действе распростерт своем; Не спасшему от бед нас мнимых, — Отцу предвечному всех зримых Победную мы песнь поем.

25

Внезапу вихри восшумели, Прервав спокойство тихих вод, — Свободы гласы так взгремели, На вече весь течет народ, Престол чугунный разрушает, Самсон как древле сотрясает Исполненный коварств чертог; Законом строит твердь природы; Велик, велик ты, дух свободы, Зиждителей, как сам есть бог!

26

Сломив опор духовной власти И твердой мщения рукой Владычество расторг на части, Что лжей воздвигнуто святой; Венец трегубый затмевая И жезл священный преломляя, Проклятий молний утушил; Смеяся мнимого прощенья, Подъял луч Лютер просвещенья, С землею небо помирил.

27

Как сый всегда в начале века На вся простерту мочь явил, Себе подобна человека Создати с миром положил, Пространства из пустыней мрачных Исторг — и твердых и прозрачных Первейши семена всех тел; Разруша, древню смесь спокоил; Стихиями он всё устроил И солнцу жизнь давать велел.

28

И дал превыспренно стремленье Скривленному рассудку лжей; Внезапу мощно потрясенье Поверх земли уж зрится всей; В неведомы страны отважно Летит Колумб чрез поле влажно; Но чудо Галилей творит: Возмог, протекши пустотою, Зиждительной своей рукою Светило дневно утвердить.

29

Так дух свободы, разоряя Вознесшейся неволи гнет, В градах и селах пролетая, К величию он всех зовет, Живит, родит и созидает, Препоны на пути не знает, Вождаем мужеством в стезях; Нетрепетно с ним разум мыслит И слово собственностью числит, Невежства что развеет прах.

30

Под древом, зноем упоенный, Господне стадо пастырь пас; Вдруг, новым светом озаренный, Вспрянув, свободы слышит глас; На стадо зверь, он видит, мчится, На бой с ним ревностно стремится; Нечуждый вождь брежет свое, — О стаде сердце не радело, Как чуждо было, не жалело; Но ныне, ныне ты мое.

31

Господню волю исполняя, До встока солнца на полях Скупую ниву раздирая, Волы томились на браздах; Как мачеха к чуждоутробным Исходит с видом всегда злобным, Рабам так нива мзду дает. Но дух свободы ниву греет, Бесслезно поле вмиг тучнеет: Себе всяк сеет, себе жнет.