Сокровище магов

Евлогиев Иван

Вдруг он сел на ступеньки, потёр рукой лоб и вскричал:

— Теперь понимаю, ясно всё понимаю! Вода, вода помешала моему рудоскопу… Да-с! Да-да-да. Гале­нит…

Профессор не договорил. Все трое подняли головы и переглянулись. Удивление, интерес и страх промель­кнули в их взглядах.

— Человеческие голоса! — прошептала Элка, в наступившей тишине прижимаясь к профессору. — Ди­кари! Пещерные люди!..

— Это эхо! — попытался её успокоить Павлик, но голоса слышались всё яснее и заставили и его замол­чать в смущении.

— Да-с! Нет, конечно, дикарей быть

не может. По­жалуй, кто-нибудь… совершенно случайно… кто-ни­будь… — растерянно бормотал профессор.

Он прижал к себе дрожащую Элку, и все трое ста­ли вслушиваться в приближавшиеся шаги.

24

Роковая встреча

У тихого берега подземного озера остановились, смутно вырисовываясь за ярким светом шахтёрской лам­пы, два силуэта. После нескольких проделанных ими движений оказалось нетрудно отгадать, кто эти двое. У Хромоногого и Медведя были настолько характерные признаки, что их легко мог узнать каждый, даже за экраном слепящего света.

Шумел, собственно, Медведь. По всему было видно, что сегодня он принял усиленную порцию водки.

— Садись здесь на камни и ни звука! — властно сказал Хромоногий. — Кто бы за нами ни шёл, если подойдет сюда, должен будет проститься со своей ду­шонкой.

Медведь покорно сел. Кирка и лопата, которые он нёс, зловеще звякнули в гулком подземелье.

Хромоногий прикрыл свет лампы, так что она осве­щала только уголок за скалами. Лишь легкий плеск во­ды об берег создавал монотонный шум в мрачном мол­чании этого необыкновенного мира.

— Никого нет! — нарушил молчание Медведь, ко­торому, вероятно, было очень трудно сидеть неподвижно.

— Шш! — резко прошипел Хромоногий. Потянулись долгие тягостные минуты… Ни один звук не нарушал тишину.

— Аллах экбер! — шумно вздохнул Хромоногий и встал.

Медведь последовал его примеру, шумно пыхтя.

— Толстый буйвол — прикрикнул на него Хромо­ногий. — Сопишь, словно из тины какой выбираешься. Из-за тебя я вечно в опасности. Ты всегда всё затру­дняешь, только неприятности от тебя.

— Это от меня тебе неприятности? А не мне от тебя? Если бы тебя не было, был бы я чабаном, как другие, и спокойно жил бы себе.

— А теперь тебе худо, что ли?

— Теперь! Теперь я дрожу наравне с тобой, хотя и не повинен во всех твоих преступлениях.

— Шш! заткнись, что ты болтаешь! — сказал, понизив голос, Хромоногий. Ну, а если кто-нибудь слушает, что он подумает? О каких это преступлениях ты плетёшь?

— Каких угодно! — рявкнул Медведь. — Осточер­тели мне твои дела. Мало ли за тобой грехов. Знаю как ты сделался хозяином пяти-шести тысяч овец, и что ты потом делал. Чего на меня уставился? Пускай слушает, кто хочет. Никого я не боюсь, ничего худого я не сделал.

Хромоногий неестественно засмеялся и, подойдя к Медведю вплотную, прошипел ему в лицо:

— Держи язык за зубами. Тут пощады никому не будет. Ты

хорошо видел, что за нами в туннель кто-то вошёл, и свет его нас преследовал. Смотри, можешь всё сразу потерять из-за этой проклятой водки. Держи язык за зубами!

— Нет, я иду обратно. Я больше здесь оставаться не буду. У меня дети есть, которых я хочу снова уви­деть.

— Трус! — прошипел Хромоногий, схватив его за одежду.

— Пусти меня! Слышишь, как плещется вода? Мы тут погибнем. Брось всё это к черту. Идем обратно!

— Что с тобой? Ты с ума сошёл? Мы почти дошли. Вот пергаменты! Смотри! Вот тут обозначено озеро. Называется оно «Богиня долины». Вот эта стрелка ука­зывает, что если мы пойдем вдоль него, то придём к кладу!

— Нет! Я не сделаю больше ни шагу. Пусти, я вернусь к своим детям. Ты на свете один и никому не нужен, а меня ждут… Слышишь? — жалобно захны­кал гигант. Эхо ответило ему, и он сжался, испугав­шись собственного голоса.

— Возвращайся, осёл паршивый! — рявкнул вне себя Хромоногий. — Ты пьян!

— Дай мне маленький электрический фонарик, — спокойно ответил чабан и протянул далеко вперёд мо­золистую ладонь.

— Убирайся прочь с моих глаз! Ступай, куда хо­чешь! — крикнул Хромоногий. — Трус!

— Тусун, дай мне фонарик. Я больше не могу вы­держать, тут. Когда ты найдешь клад, я тебе помогу его унести. А сейчас пусти меня.

— Со мной вперёд, или иди себе куда хочешь! — сказал Тусун и, взяв фонарь, пошёл вперёд.

В наступившей тишине в подземелье вдруг про­звучал чей-то зловещий резкий крик, после которого снова слышался только легкий плеск воды.

— Ты слышал, Тусун? Вернемся. Это предзнамено­вание. Мы здесь найдём свою могилу. Из темноты нас подстерегает смерть!..

— Ступай вперёд или убирайся! — ответил Ту­сун и, повернувшись к нему спиной, направился к бе­регу озера.

Чабан постоял несколько мгновений, затем сбросил одежду. Схватив большой кусок скалы, поднял его над головой, размахнулся и со всей силы бросил его в спину Хромоногому. Камень пролетел на волосок от него и шлёпнулся в воду. В следующую секунду Хромоногий вытащил из-за пояса длинный нож и с искажённым ли­цом, не отводя взгляда от чабана, поставил фонарь на скалу, а затем стал подкрадываться как кошка, с но­жом в руке.

Медведь начал отступать с выражением испуга на лице, хныча в отчаянии от неудачи.

— Не оставляй моих детей сиротами! — жалобно сказал он.

Хромоногий мрачно приближался к нему, не произ­нося ни слова.

Чабан побежал и стал карабкаться на скалы, под которыми скрывались профессор, Павлик и Элка.

— Я для твоего же добра говорю, Тусун, вернём­ся! — попытался снова уговаривать Медведь.

Хромоногий прошипел как змея:

— Камень был брошен. Ты понимаешь, что озна­чает нож у меня в руке. Один замах, и он вонзится куда надо. Но я хочу увидеть тебя в воде. Утопить тебя как крысу. Я отказываюсь от ножа — аллах да вознагра­дит меня за то, что одним неверным меньше будет на земле. Ты сам избавишь землю от себя. Марш в воду! — вдруг крикнул он, словно взбесившись. — В воду! Туда! Туда!