Соль под кожей. Том третий
Шрифт:
Когда приезжает служба доставки с целой бригадой, вручаю главному ключ от своей съемной квартиры, отдаю короткие указания и еду ужинать в маленький стейк-хаус. Нужно вспомнить, что в инопланетянина в моем животе нужно запихнуть кусок говяжьей печени средней прожарки и есть я его буду в гордом одиночестве.
Но после ужина, вместо того, чтобы поехать домой, накидываю пальто и собираюсь прогуляться до ближайшего торгового центра, на втором этаже которого расположен магазин для новорожденных. Не то, чтобы во мне вдруг проклюнулась яжемать, но, наверное, уже пора купить какую-то
Точнее, теперь уже две и один жирный боров, который заткнет за пояс десяток таких как Наратов и Угорич.
В магазине, несмотря на довольно позднее время, довольно людно. И я сразу неуютно себя чувствую, вынужденная лавировать между пузатыми девочками в обрамлении любви и заботы своих мужиков. Кто-то без мужика, но с оравой подружек. Кто-то с мамами и бабушками. Кажется, я вообще одна на этой планете, кто в такое место пришел в гордом одиночестве.
— Вам чем-нибудь помочь? — возникает рядом симпатичная девушка с веснушками.
— Да, наверное. — Хотя я вообще шла сюда без определенной цели. Бросаю взгляд на ключи. — Мне нужна какая-то… мелочь. Не знаю. Что-то, что я могла бы носить как брелок.
— Ну-у-у-у… Это вряд ли столик для кормления. — По ее сконфуженному лицу видно, что она впервые сталкивается с такой просьбой.
— Знаете что — забудьте. — Я правда чувствую себя неуютно и в этом месте, и когда на меня смотрят как на лягушку в трамвае.
— Соска! — внезапно находится девушка и предлагает мне пройти с ней в дальний отдел магазина, где больших стойках развешаны разноцветные коробочки с разными забавными рисунками. Она протягивает мне одну, в которой запакована милая белая соска нейтрального мягко-голубого цвета. — Вот, кажется, как раз.
Беру ее, расплачиваюсь и быстро сбегаю из места, в котором чувствую себя неуютно.
Какого черта я вообще должна ходить по детским магазинам, если в наш век прогресса и уважения к интровертам, абсолютно любой товар можно «бесконтактно» купить в интернете?
Но выйти спокойно все равно не получается, потому на полдороге меня внезапно задевает плечом какая-то женщина, а когда я, мысленно шипя, пытаюсь отодвинуться с ее пути, она как нарочно клонится в ту же сторону. В итоге только чудо мешает нам завалить полку с мягкими игрушками.
— Мам, ну ты как всегда! — еще один непрошеный голос рядом, и через секунду меня пинает увесистый живот, в котором, судя по размеру, минимум половина человечества. — Простите, пожалуйста, она в гости приехала, не привыкла к таким «видам», все время по сторонам зевает.
— Без проблем. — Мой голос почему-то опускается до шепота. Ощущения такие, что мои голосовые связки больше никогда в жизни не издадут чего-то громче и внятнее, чем эта простуженная пискотня.
— Ой, вы такая худенькая! — продолжает девушка.
Все-таки приходится на нее посмотреть: моя ровесница, на вид как будто учительница, хотя у меня нет ни одного логического объяснения, почему я так подумала. Одета скромно — на пальто лейба недорогого массмаркетовского бренда. Мама ее и того проще, наверняка приехала проведать
У меня неприятно покалывает кожа на лице, когда смотрю на них рядом.
Несмотря на то, что дочка ворчит и мама явно не в своей тарелке, они как будто идеальная иллюстрация того, какой должен быть фон у беременности здорового человека: с мамой, с поддержкой, с походами по магазинам с длинным списком. А счастливый будущий отец сидит в машине и ждет отмашку, чтобы выполнить свою папскую часть работы — донести приданое будущего наследника (или наследницы) в машину и в целости, и сохранности довести все домой.
— А меня раздуло просто как фугу, — посмеивается девушка, сначала поглаживая живот, а потом заботливо прикрывая его полой пальто. — Набрала уже двадцать шесть килограмм, а мне рожать только через две недели. Чувствую себя Глорией.
— Что, простите?
— «Мадагаскар». — Она смотрит на меня так, будто после этого магического слова я должна понять не только, кто такая Глория, но и кто убил Кеннеди. — Это мультфильм. Там большая бегемотиха. Вот как я!
— Простите, у меня там… — Делаю неопределенный жест рукой, протискиваюсь между ними и буквально пулей вылетаю в дверь.
Хочу поскорее избавиться от соски и даже заношу руку над урной, но в последний момент передумываю и бросаю ее в сумку. Куда-то на самое глубокое дно, где я ее даже при всем желании найти не смогу.
«Ну-ка соберись, тряпка», — напоминаю себе, постепенно возвращая температуру души до комфортной вечной мерзлоты.
Все хорошо.
Это просто гормоны.
Глава девятая: Лори
— Это место тебе не идет, — говорю вместо «привет», подсаживаясь за столик Шутова на маленькой площадке неподалеку от входа в один из корпусов ЖК.
— И тебе доброе утро, — выкраивает свою фирменную шутовскую улыбку, после которой я готова простить ему почти все, что угодно.
Но никогда в этом не признаюсь.
На самом деле я обожаю такие маленькие кафе с летними верандами, где можно не только вкусно поужинать, но и позавтракать чем-то абсолютно человеческим, понятным и размером больше наперстка.
А Шутову идет вообще абсолютно все, особенно его новая короткая челка.
И еще это короткое темно-серое пальто, и небрежно повязанный вокруг шеи объемный шарф, и небрежно выглядящие джинсы, как будто им уже сто лет в обед. Я всегда восхищалась его способностью выглядеть как герой «Великого Гетсби» и при этом быть полностью, на двести процентов человеком без заморочек.
— Что? — Его изучающий взгляд чуть исподлобья заставляет нервно пройтись ладонью по волосам.
Я не очень хорошо спала (как и предыдущие несколько недель до этого), но потратила время на макияж и укладку, и уверена, что выгляжу как после здорового двенадцатичасового дня. Но на улице теплый туман, а от влажности у меня всегда черте как торчат волосы.
— Новая прическа? — рожа у него непробиваемая. Не понятно, нравится ему или прямо сейчас я упала на дно его рейтинга.
— Да, решила к твоему возвращению почистить перышки. Нравится? — Выставляю вперед руку с растопыренными пальцами, где у меня обрезанный почти под корень аккуратный квадрат цвета naturel.