Соль под кожей. Том третий

Субботина Айя

— Можешь, понизишь тон, пока о твоем гениальном плане не узнала вся улица?

— Да хули уже с этого плана! Пиздец, додумался, блядь, связаться с тупорылой бабой.

Типичный Наратов, принципиально не называет женщин — женщинами.

Адепт «мужского движения» или как там правильно называется стадо, в которое кучкуются ущемленные мужчины? Жаль, что узнала я об этом когда было уже слишком поздно, и мои глаза уже и так были достаточно широко открыты, чтобы рассмотреть в полный рост эту мужчиноподобную мразь.

— Я тут подумал… — Он пытается держать что-то похожее на напряженную паузу. —

Возможно, я поторопился с выводами, что из тебя может получится достойный союзник.

— Возможно, — безразлично пожимаю плечами.

Есть ли шанс, что Наратов действительно передумает воплощать придуманный им план на пару со мной? Какова его вероятность? Примерно один или два процента. В разы меньше, что в последний момент от тупо струсит и передумает. Изменится ли что-то от того, что я буду чесать его больное эго и цепляться из последних сил? Определенно — эта тварь еще больше уверует в то, что играет главную скрипку.

Хочешь переиграть абьюзера? Стань им.

Плохая тактика, но в короткой и точечной перспективе работает безотказно.

Вот, например, у Наратова уже весь его пафос на роже скис. Я даже почти слышу как мысли в его голове начали бегать из угла в угол и требовать немедленно найти какой-то максимально щадящий для его раздутого самомнения способ выйти из ситуации.

— В мире полно женщин, у которых нет бэкграунда из прошлого, нет братьев и сестре и как минимум треть из них подойдут на роль Валерии Гариной по возрасту, четверть будет с тем же цветом волос, а примерно десять процентов будут даже чем-то похожи внешне. — Я улыбаюсь совершенно спокойно и холодно, потому что мой мозг сконцентрирован на одной мысли — раздавить эту мразь будет максимально приятно. — Дерзай, Сергей. Буду рада видеть твою новую союзницу в своем офисе «ТехноФинанс».

От злости, но еще больше — от беспомощности, нервный тик перекашивает его рожу набок. То еще «приятное» зрелище, даже с учетом того, что я хочу видеть его в куда более жестком виде.

— Ты мне угрожаешь? — шипит Сергей. Думает, видимо, что это должно меня испугать, но пока только веселит.

— Просто рисую перспективы.

— Блядь. — Он в сердцах бьет ладонью по столу, и от этого звука неприятно дребезжит каждая чашка в кафе. — Зарекался же с бабами связываться. Вы все, блядь, совершенно на голову отбитые конченые…

Мое внимание привлекает звякнувший дверной колокольчик.

Хотя нет, кого я обманываю? Обонятельные рецепторы моментально улавливают нотки знакомого аромата. Первая мысль, которая приходит в голову — закрыть нос, не смотреть по сторонам, а лучше сразу уйти. И только потом приходит другая, закономерная: что он тут делает, блин?!

Авдеев.

Я его по-прежнему не вижу, но у этой двухметровой шпалы есть волшебная способность моментально заполнять собой все свободное пространство вне зависимости от габаритов помещения. В зале, где мы вместе занимались, он как будто вообще «занимал» половину огромного, похожего на самолетный ангар пространства. А в маленькой кафешке с ним как будто соприкасается каждая вещь.

И я, конечно.

А еще на него всегда реагируют вот такие сопли, как Сергей. Не знаю, может быть, это дань нашим первобытным корням и более слабым самцам «по статусу» положено ходить перед альфой

на полусогнутых, но на то, как голова и жопа Сергея начинают притягиваться друг к другу где-то в районе шеи можно смотреть бесконечно. И все это тоже за секунду до того, как подходит Авдеев.

— Валерия Дмитриевна. — Я спиной чувствую его присутствие. — Я присяду?

И, конечно, садится без разрешения на стул справа, слегка небрежно закинув ногу на ногу, покачивая носком туфли ровно в миллиметре от белоснежных брюк Сергея. Максимально показательный жест о том, кто на самом деле контролирует ситуацию, но Наратов тут же нервно отодвигает стул. Выглядит при этом как столетняя девственница, которую уже никто не хочет, но которая уверена, что каждый встречный мужчина родился только для того, чтобы сорвать ее «цветочек».

— Вадим Александрович, добрый день. — Набравшись смелости, смотрю на него, но все равно взгляд смазано скользит по его тяжелому подбородку с ухоженной темной щетиной и ниже, до ворота темной рубашка под идеально сидящим и определенно пошитым на заказ темным же пиджаком. Быстро киваю на Наратова: — Сергей Наратов. Друг моего покойного мужа. Сергей — это Вадим Авдеев, один из наших партнеров по бизнесу.

Сергей протягивает ладонь для рукопожатия.

Вадим легко и запросто может просто проигнорировать этот жест — он альфа, он может позволить себе вообще все, что угодно по отношению к таким, как Наратов. И Сергей это тоже отлично понимает, поэтому его рука начинает предательски подрагивать, когда Вадим никак не реагирует на этот жест.

Блин, откуда в моей голове эта бессмысленная чушь про альф и угрюмых самцов? Я такие книги перестала читать еще лет десять назад.

— Рад, — сдержанно говорит Авдеев, так же сдержано пожимая ладонь Сергей.

Мир большого бизнеса существует по своим неписанным законам и в нем совсем не обязательно открыто унижать человека, чтобы уронить его самооценку ниже ватерлинии. Одно его «рад» чего только стоит — как будто зарядил в зубы и поинтересовался, не нужна ли добавка если вдруг не хватило с первого раза.

Что он, блин, здесь делает?

Следит за мной?

Искал повод уви…

Я тут же даю себе отрезвляющую ментальную затрещину. Мой офис через дорогу. Сегодня в два у нас согласование по контракту с «MoneyFlow». Авдеев, конечно, мог бы и не приезжать лично, но в принципе это вполне нормальная практика. А я сижу в кафе напротив, прямо возле огромной оконной витрины — не то, чтобы сильно замаскированный в засаде кролик.

— Сергей решил лично выразить мне свои соболезнования, — говорю хоть что-то, чтобы разбавить напряженную тишину за столом.

— Андрей был отличным другом, — не очень внятно бубнит Наратов.

— Нам с Валерией Дмитриевной нужно обсудить рабочие моменты. Я не параноик, но предпочитаю не грузить посторонних скучным обсуждением цифр.

Я так ни разу толком на него и не посмотрела, но кожей чувству, что, говоря это, Вадим давит его взглядом, как клопа. Господи, сколько еще раз мне придется посыпать голову пеплом, коря себя за то, что когда-то Наратов был для меня буквально светом в окошке? Почему прогресс до сих пор не научился удалять из памяти ненужные воспоминания? Я готова заплатить за это любые деньги.