Соль под кожей. Том третий
Шрифт:
Впрочем, наша с Вадимом короткая история была бы номером два в списке для волшебного ластика.
Так было бы проще всем.
— Да, конечно, да. Не буду мешать — у самого сегодня еще два контракта, — быстро сливается Наратов. Хотя против такого сказанного почти в лоб посыла устоял бы, разве что, Данте. — Лера, еще раз — мои искренни соболезнования.
Я прощаюсь с ним еще одной вымученной улыбкой и даже не пытаюсь скрыть вздох облегчения, когда он уходит.
— Увидел тебя, — Вадим кивает на окно справа, — подумал, что тебе нужна помощь.
— Спасибо. — Чувствую себя натянутой струной
— Наратов. — Вадим задумчиво поглаживает большим пальцем нижнюю губу. — Одна из трех сакральных жертв. Тебе нужна помощь с этим?
— О, нет, с этим я справлюсь сама.
Бросаю взгляд на часы, чтобы перевести разговор на безопасную тему работы, но Вадим опережает.
— Я приехал заранее, Валерия.
«Зачем?» — вертится в голове заевший как старая пластинка вопрос.
— У нас все готово, может… — пытаюсь отодвинуть от себя тарелку с едой, но вместо этого Вадим подзывает официанта и просит сварить ему ристретто. Даже на мой кофеманский вкус этот адская смесь, от которой инфаркт может схлопотать даже совершенно здоровый человек.
— Ты не доела, — кивает на мой наполовину истерзанный бургер. — А я все равно никуда не спешу.
— Если честно, я жутко голодная, — сую в рот картофельную дольку, с наслаждением жую и проглатываю, следом запихивая еще одну. — Этот мудак весь аппетит испортил, но твоя показательная порка вернула моим вкусовым рецепторам боевой дух.
— Люблю смотреть, как ты ешь, — мягко улыбается Вадим.
Он уже говорил это, когда откармливал меня на своих конюшнях.
— Я что, все-таки умудрилась безобразно испачкалась в кетчуп? — Даже если и так — не спешу хвататься за салфетку.
— Нет, просто у тебя аппетит и еда здорового человека.
— Сказал качок про фастфуд. — Откуда-то из моей груди вырывается непроизвольный смешок. — Спорим, ты уже забыл, какая на вкус эту жутко не полезная и напичканная транс-жирами еда?
Откусываю еще кусок от своего огромного бургера и жмурюсь от удовольствия.
— После нескольких месяцев, когда меня тошнило не только от еды, но и от ее запаха, и вида, — говорю, немного прожевав, — я готова наслаждаться даже поеданием сырых каштанов, если они будут без проблем попадать в моей желудок.
Вадим тем временем утаскивает ломтик картошки с моей тарелки, кладет ее в рот, сосредоточенно жует. Я уже готовлюсь услышать парочку «комплиментов» моим гурманским предпочтениям (он-то старался, каждый раз готовил для меня свежие умопомрачительные стейки и рыбу), но Вадим просто вытирает пальцы салфеткой и легкой улыбкой дает понять, что больше не будет покушаться на содержимое моей тарелки.
— Ты читал мое сообщение? — Раз уж Авдеев оказался здесь собственной персоной, то почему бы не спросить его лично? Лучше, чем обмениваться сообщениями и играть в испорченный телефон.
— Эм-м-м… — Он озадаченно морщит лоб и тянется к карману, но я останавливаю его на полпути.
— Это ты устроил так, чтобы Завольского «приняли» в аэропорту? — Стараюсь внимательно следить за его лицом, надеясь, что в отличие от Шутова, Вадим не настолько хорошо владеет тонким искусством превращать свое лицо в застывшую маску.
— Скажем так — ситуация, в которой все это развернулось, требовала именно такого решения.
— Ясно. —
— Я как раз об этом хотел поговорить, Валерия.
Меня до сих пор продолжает резать то, как официально Авдеев произносит мое имя, но это все равно лучше, чем если бы он продолжал называть меня Лори. Особенно теперь, когда вернулся Шутов. Это какая-то дурацкая защита, но мне так проще, когда с одним я Валерия, а с другим — просто Лори.
— Ты передала мне документы, помнишь?
После коротких уточняющих вопросов, понимаю, что речь идет о тех сканах, которые я получила от Оксаны, жены Угорича. Меня немного грызет, что за всеми этими событиями я как-то совершенно выпустила ее из виду, но я держу в уме, что в тот наш разговор была достаточно убедительной, когда расписывала ей перспективы ее возможных глупых и импульсивных поступков. С тех пор Оксана не выходила на связь и никак не давала о себе знать. Возможно, паника из-за того, что их связь с Саниным вот-вот станет известна ее мужу от жены Санина, оказалась преждевременной? Или Санин оказался нормальным мужиком и уладил вопрос малой кровью?
А еще вспоминаю, что еще очень странного было в тех документах.
«IT-Олимп».
Холдинг Данте.
Я непроизвольно роняю взгляд на кольцо на безымянном пальце, фиксируя эту мысль «под замок». Обязательно спрошу Шутова, почему в грязных делах моего «любимого братца» торчат его уши.
— С документами что-то не так? — Или Вадим тоже наткнулся на связи с Шутовым?
— Там есть одна зацепка. — Раз Вадим не спешит ее озвучивать, это не то, чтобы хорошая новость. — Угорич вел дела с твоим отцом, Валерия.
— Конечно, он же его сын.
— Та схема с застройками и распилом государственных дотаций…
— Мой отец не имеет к этому отношения, — перебиваю его очень прозрачный намек. — Я уверена, что всему этому есть какое-то объяснение. Если бы речь шла о твоем отце, Авдеев, ты вряд ли бы точно так же торопился с выводами, так что перестань смотреть на меня с осуждением.
— И в мыслях не было, Валерия.
Бургер, который я еще минуту назад с таким аппетитом уплетала за обе щеки, вдруг становится на вкус как оберточная бумага. Нужно приложить усилия и выпить весь свой травяной чай (тоже ставший противным), чтобы протолкнуть в горло кусок, который уже нет сил прожевать.
— Мой отец сгорел у меня на глазах, — вдруг говорит Вадим. Каким-то совершенно правильным тоном, в котором как на аптекарских весах с точностью до миллиграмма отмеряно холода и интонации. — Ничего такого, просто в нашу машину влетел какой-то придурок на мотоцикле, у него там что-то загорелось, огонь перекинулся на нашу машину, а у отца заел ремень безопасности. Как это принято сейчас говорить? Тотально не повезло. Дело было ночью, за городом. Та даже людей не было, чтобы нам помочь. Я пытался его вытащить. Но не успел. Потом, когда уже приехали пожарники и врачи, мне позвонила мама, сказала, что у нее на душе не спокойно, хотела узнать, как мы добираемся и почему так долго. У нее уже был один инфаркт.