Солдаты
Шрифт:
поправку, она стала его постоянной фамилией- Забаров. Федор без особых
трудов и быстро научился несложному ремеслу своих новых друзей. От природы
смекалистый, он вскоре стал любимцем компании. Но первое время он получал от
главаря -- Ваньки Тигра -- легкие и второстепенные поручения. Подходил,
например, на базаре к какой-нибудь краснощекой и жадной торговке, вежливо
осведомлялся насчет цены, потом, сделав удивленное лицо, означающее: "Вы с
ума спятили,
оборванец таскал у нее из-под прилавка воблу. Когда операция заканчивалась,
Федор любезно брал руку под козырек облезлой и грязной кепки, делал
очаровательную улыбку и грациозно удалялся. Иногда он, подобно своему
вожаку, просто-таки издевался над спекулянтками. "Сахарину, сахарину!" --
вопит какая-нибудь из них. А он подбежит и запыхавшимся голосом пресерьезно
спросит: "Почем, тетенька, за пуд?" -- "Изыди, сатана, отседова! Какой тебе
пуд?" -- отвечала разгневанная спекулянтка. "Так что же ты, тетка, орешь на
весь базар из-за двух-то граммов?" -- кричал он и убегал. Затем он выполнял
поручения и посложнее. Задирать торговок стали другие воришки, помоложе и
менее опытные,-- словом, новички. Федор же заходил с одним из жуликов в
железнодорожный буфет. Его приятель проникал на кухню, а Федор присаживался
за столик, поближе к прилавку. Чтобы отвести от себя возможные подозрения,
он то и дело посматривал на круглые желтые часы, висевшие над входом, и,
горестно вздыхая, нарочно громко вопрошал: "Скоро, что ли, папа вернется?",
"Дяденька, поезд когда отправится?" -- ласково обращался он к усатому соседу
с блестящими пуговицами, опустошавшему пивные бутылки. Hо слух и зрение
мальца были напряжены до предела. Слух уже улавливал голос Петьки Прыща:
"Буфетчицу к начальнику!" А глаза пока что ничем не могли порадовать жулика:
буфетчица оставалась на прежнем месте. И только после второго оклика Прыща
она торопливо выбегала на кухню. А вернувшись, не обнаруживала в кассе
выручки за целую смену. Маленький транзитный пассажир, не дождавшись своего
запоздавшего папы, исчезал бесследно.
Кончилось все это тем, что Забаров попал в детскую трудколонию имени
Дзержинского. Окончив рабфак и затем на одном из предприятий получив
специальность токаря, он был направлен по собственной просьбе на работу в
Москву, на крупнейший автозавод. Вернувшись как-то домой, в отпуск, он
встретил в поселке подругу еще по детским играм Зину -- теперь студентку
индустриального института, приехавшую на каникулы.
Обрадовались этой встрече. Зина привела Федора к своей матери и
отрекомендовала:
– -
– - Это что же, не Федосея ли сынок?.. Озорник-то? А?
И, не дождавшись ответа, Зинина мамаша прошла в другую комнату.
Федор, наскоро распрощавшись с Зинаидой Петровной, уехал. Раза два он
получал от нее письма, в которых, однако, нe было ни малейшего намека на
любовь. Несколько раз она забегала к нему на квартиру в Москве, но говорила
по-прежнему сдержанно, только как со знакомым -- не больше. Посидит часок --
и уйдет. А он в душе и этому был рад. Москву он полюбил, завод стал его
родным домом. А потом о нем заговорили в заводской газете как о стахановце.
Забаров же становился все более задумчив и молчалив. Именно тогда на его лбу
легли эти напряженные складки. Его редко видели в кино, на гулянках. О
причине догадывались немногие: Федор учился. Его маленькая комната была
завалена книгами. Каждую ночь он читал техническую литературу -- хотел стать
инженером. Часто к нeму приходил парторг цеха и помогал в учебе. Утром,
умывшись и немного перекусив, Федор спешил на завод. Тысячи разноголосых
гудков плыли над столицей.
Однажды в заводских воротах его встретила новость: начальником цеха к
ним был назначен новый молодой инженер... Это была Зинаида Петровна
Волгушева. Федор в замешательстве остановился, еще не зная, как отнестись к
этому событию. В конце концов он решил, что все это произошло по чистой
случайности: не из-за него же, в самом деле, она попросилась на этот
завод!.. Она так и сказала:
– - Я еще раньше, когда тебя тут не было, хотела попасть сюда. Так что
ты не думай...
– - А я и не думаю,-- ответил он.
– - А почему ты не думаешь?
– - обиделась она и ушла.
Он посмотрел ей вслед, пожал плечами.
В тот же день он выполнил пять дневных норм. "Пусть нос-то не особенно
задирает. Инженер!"
А она и не задирала нос. Часто подходила к его рабочему месту. Один
раз, не выдержав, спросила:
– - Так ты недоволен моим приходом в цех?
– - Доволен.
– - А почему ты доволен?
– - Ну вот... опять. Кто же спрашивает об этом?
И снова, обиженная, она ушла от него.
Забаров шумно вздохнул. Надо было бы ему объясниться с девушкой как
следует, но не решался: не знал, как отнесется Зинаида Петровна к его
признанию.
Когда она в следующий раз подошла к нему, Федор, хмурясь и краснея,
заговорил быстро и сбивчиво:
– - Вот что, Зина... Давай обсудим это...