Солдаты
Шрифт:
слова "и вообще настоящий парень" он приписал после долгого размышления. По
мнению Сеньки, они должны были объяснить все добрым путешественникам и
потомкам. И пусть не взыщут: Сенька не был рожден поэтом.
Стиснув в левой руке пилотку, Ванин медленно поплелся от могилы. Его
обогнали мчавшиеся к Бородаевским хуторам запыленные и дышащие жаром танки
– - там особенно сильно гудел бой. Невесело, сумрачно было на сердце у Сеньки
в тот день. Слишком много смертей вдруг
ли в ту минуту отважное сердце разведчика, что и его, Сеньку, не пощадит на
заднепровской земле вражеский осколок?..
6
Лейтенант Забаров с небольшой группой разведчиков, с двумя стрелковыми
ротами и батареей Гунько находился в районе Бородаевских хуторов, в трех
километрах западнее Днепра. Группа вела бой с немцами по соседству с третьим
батальоном, который ночью подоспел к разведчикам на выручку.
Только что была отбита -- с помощью прибывших от Днепра танков --
очередная, кажется уже четвертая за этот день, контратака немцев, и теперь
разведчики отдыхали в глубоком яру, укрывшись от неприятельских бомб и
снарядов.
Сверху послышался шорох, посыпались земляные комочки. Разведчики
подняли головы. К ним в овраг, тормозя ногами, катились Сенька, Пинчук,
Кузьмич и, что особенно удивило Забарова, румын Бокулей. Кузьмич и Пинчук
несли термосы с горячим украинским борщом. Пинчук кроме всего принес еще
добрую весть, которую и сообщил немедленно.
– - Выше голову, товарищи!
– - торжественно начал он, как на митинге.--
Фашистам тут не продержаться. Начальник политотдела просыв передать: правее
Днипро форсировала наша танковая группа. Так що денек-два продержаться, а
там будэ легше. Я вот и пополнение привел!
– - закончил Пинчук, указывая на
смущенного румына.-- Бокулею повоевать захотелось. Гуров отпустил его на
денек. Хай, каже, проветрится!..
Все захохотали. Довольный произведенным эффектом, Пинчук засиял. В
довершение всего он прочел в "Советском богатыре" стихи дивизионного поэта:
Стой у Днепра, как у Волги стояли,
И на Днепре, как и там, победи!
Стихи понравились. Разведчики повеселели и принялись за обед. Однако
поесть не пришлось. Сверху раздался тревожный голос наблюдателя:
– - Идут!..
Все отлично понимали, кто там идет, потому что такой сигнал слышали за
этот день в пятый раз.
Гунько, зло сверкнув огоньками своих желтых глаз, пeрный выскочил из
оврага, и через полминуты уже раздался сердитый залп орудий.
Схватив
и уж конечно не последнюю, немецкую контратаку. Кузьмич и Бокулей ползли
вместо со всеми. Немного приотстав, взбирался с автоматом и Пинчук. А в небе
уже делали круги "юнкерсы", и землю давил их неровный, переворачивающий душу
стон. Впереди, метрах в пятистах, перемещались приземистые немецкие "тигры"
и "пантеры", а между ними -- фигуры вражеских солдат. Вокруг них пахали поле
наши снаряды. Немцы отвечали из минометов, укрытых в балках. Мины падали
непрерывно. Их осколки с вибрирующим воем проносились над залегшими в кювете
старого грейдера разведчиками и пехотинцами. Разведчики дружно открыли огонь
из автоматов. По всему кювету, как шелуха от тыквенных семечек, желтели
кучки стреляных гильз. Они попадали под колени бойцов и неприятно
перекатывались. Грохот стоял невероятный. Впившись в стальные тела
автоматов, разведчики выпускали одну очередь за другой. Сенька и Камушкин,
которых Федор отослал помочь артиллеристам, подносили снаряды,
отстреливались из автоматов, не давая немцам приблизиться к орудиям.
– - Вася!.. Слышишь ты!.. Целься хорошенько!..-- скрипел зубами Ванин.
Он уже давно был ранен осколком вражеской мины, и Наташа, которая перед
самым боем тоже пришла сюда, несколько раз пыталась перевязать его, но он
небрежно отмахивался от нее. Лицо его перекосила бешеная ярость.-- Бей их!..
Над вражеской пехотой стали разрываться бризантные снаряды. Вспыхивали
седые лохматые шапки разрывов. Ряды атакующих редели, и все неувереннее
становилось движение тех, кто продолжал еще по инерции бежать вперед. Слева
и справа, накапливаясь в воронках от снарядов и бомб, готовились к атаке
бойцы наших стрелковых полков. Позади них, в пологой балке, приглушенно
урчали танки, разворачивались, принимали боeвой строй. Эскадрильи
штурмовиков, волна за волной выплывавших из-за Днепра, как когда-то из-за
Шебеки некого леса, кружились над полем боя, бомбя и расстреливая из пушек
неприятельские танки. Надежно прикрытые истребителями, "илы" проносились так
низко, что казалось, они вот-вот врежутся в землю.
Забаров поднял разведчиков в атаку. Вместе со стрелками они побежали
вперед. Выцветшие гимнастерки бывалых солдат быстро смешались с зеленым
обмундированием молодых красноармейцев; они стремились быть поближе к
ветеранам дивизии и воевали еще с той неловкой поспешностью, которой не
увидишь у обретших степенную уверенность, почти беспечность, "старичков".