Солдаты
Шрифт:
– - Обязательно прочту, Петр Тарасович! -- взволнованный не меньше
Пинчука, ответил Демин.
И вот только сейчас он торопливо извлек из конверта листок. Перед
глазами побежали незнакомые, но до боли сердечной родные строчки.
Живы-здоровы. Ждут своего батьку. А это что? Стихи, сочинила Пинчукова
дочурка? А ну!..
Папы нету дома
И нe может быть,
Потому что папа
Должен нефцев бить.
теперь так!..
Демин на минуту задумался. Вдруг, ощутив теплоту под глазами,
засуетился, замигал ресницами, растерянно поглядел вокруг себя и
почувствовал, что нe может больше оставаться в своей комнате. Быстро
одевшись, он направился в политотдел. На улице мела поземка. Колючие
снежинки впивались в лицо. Полковник, сильно нагнувшись и борясь с ветром,
твердо ставил свои короткие ноги, стараясь идти быстрее.
Он торопился...
2
Сенька Ванин на попутной машине возвращался из госпиталя в свою
дивизию. Его физиономия сияла довольной плутовской ухмылкой. А ведь совсем
недавно ему пришлось пережить немало неприятных минут. Начальник госпиталя,
тучный седовласый подполковник, хотел было направить выздоравливающего
гвардии ефрейтора Ванина Семена, как это полагалось, в армейский запасной
полк. Сенька до глубины души был обижен этим и устроил начальнику настоящую
обструкцию. Но, сообразив, что этот крик души к добру не приведет, Ванин
скорехонько перестроился:
– - Да вы знаете, товарищ подпол ковник медицинской службы, какая у нас
дивизия!
– - чуть нe плача, продолжал он.
– - Ведь она -- заслуженная, я ее
ветеран!.. А вы меня в какой-то там запасной...
И начальник госпиталя уступил.
Как ее... эту вашу дивизию... э... зовут? -- проворчал он в свои
обвисшие, как у Пинчука, усы и позвал писаря.
– - Значит, так, -- начал Сенька с великим удовольствием.
– - Пишите:
Гвардейская Красноградская ордена Ленина, дважды Краснознаменная...
Но начальник госпиталя охладил Сеньку.
– - Номер какой?
– - равнодушно спросил он.
Сенька сообщил номер дивизии. Затем, взяв направление, пробкой вылетел
из госпиталя и помчался к регулировочному пункту.
Недалеко от линии фронта он покинул машину, свернул на проселочную
дорогу, закурил и торопливой легкой походкой пошел в свою дивизию. Гонимые
ветром перекати-поле перебегали ему дорогу. Кое-где Ванин шагал прямиком,
сокращая путь. Откуда-то выскакивали сонные зайцы, стлались над зеленым
ковром озими, которая, чуть
бойца. Кое-где попадались трупы немецких солдат. С них неслышно снимались
древние вороны и улетали на другое место. Встречались также брошенные врагом
автомашины и бронетранспортеры с кучами пулеметных лент и рыжими солдатскими
ранцами в кузовах. Сенька по привычке подходил к машинам. Однако за
последнее время к трофеям он сильно охладел. Сейчас он прихватил только из
одной машины немецкий автомат с запасом патронов, сказав при этом:
– - Ковпаку пригодится.
Сенька почему-то был глубоко убежден, что все трофейное оружие
обязательно отправляется к партизанам, орудовавшим в тылу врага.
Проверив исправность подобранного оружия, Сенька зашагал дальше. Вскоре
он повстречался с одним красноармейцем. Тот бежал с каким-то поручением в
штаб корпуса. Ванин спросил его, как всегда спрашивают в таких случаях
встречающиеся фронтовики:
– - Из какого хозяйства, пехота?
Боец, немного помявшись, назвал номер соседней дивизии. Сенька тоже не
стал секретничать.
– - Знаю вашу дивизию, -- сказал боец улыбаясь.-- Это ведь про нее
говорят: "Мимо-Харьковская, возле-Полтавская, около-Кременчугская,
Непромокаемая, Непросыхаемая..."
Сенька возмутился:
– - Знаешь что, ты, краснобай!..
Но у солдата была такая пребезобидная физиономия, что Сенька сразу
заметно остыл:
– - Ну вот что, непросыхаемый, пока я тебя не изувечил, иди своей
дорогой! Иди, иди, не то отмолочу и плакать не разрешу!
– - серьезно добавил
он.
Но, отойдя от бойца, Сенька вдруг рассмеялся. Понравилось ему это
"Непросыхаемая, Непромокаемая". Большая правда была в этих словах. В самом
деле, за всю войну дивизия, в которой служил Сенька, ни разу не отводилась
на переформирование. На переднем же крае ее редко сменяли. А если сменяли,
то вовсе не затем, чтобы отводить на отдых, а для переброски на другой,
более тяжелый, хотя часто малозаметный участок фронта.
– - "Непромокаемая, Непросыхаемая!.." Придумают же, черти!
– - завидовал
Сенька солдатскому остроумию, убыстряя и без того бойкий шаг.
Ему встретился еще один красноармеец, помоложе первого. Опытным взором
бывалого солдата Сенька оценил: зелен, из новичков... и ватные брюки
сползают, тонкозадый еще.
Солдат оказался из "хозяйства" Сизова. Они присели на пеньке, завернули
папироски. Ванин нe вытерпел и попросил красноармейца сообщить полное
наименование дивизии, втайне думая о том, не украсилось ли ее название