Солдаты
Шрифт:
убежит отсюда туда, к Георге!..
Девушка улыбнулась. Тарелка выпала из ее рук и громко стукнула о
металлический тазик. Василика тихо засмеялась и снова запела:
Ты хотел на мне жениться,
Милый мой, любимый,
Как поспеет виноград твой,
Милый мой, любимый.
Виноград созрел душистый,
Милый мой, любимый.
У тебя ж другая в мыслях,
Милый мой, любимый.
полковнику, что в Гарманешти из тюрьмы вернулся опасный коммунист Мукершану.
– - Зашевелились. Вы правы, генерал: железногвардейцы наши действительно
ни черта не сделали! Его надо убрать, генерал. Обязательно убрать. И как
можно скорее. Действовать быстро и решительно. Не поручить ли это дело
лейтенанту Штенбергу? Он местный житель, кровно заинтересованный в
ликвидации Мукершану. А командир из него все равно никудышный. Пусть
попробует свои таланты в другом. Как вы на это смотрите, генерал?
– - Кажется, большой либерал. Нерешителен.
– - Не верю в его либерализм.
– - Что ж, попробуем. Нынче же поговорю с ним об этом.
– - Забот-то нам прибавляется, генерал, -- меланхолически заметил
Раковичану.
– - Да-а-а, -- тяжко протянул Рупеску.
И они надолго замолчали.
...А за дверцей землянки звенел не умолкая девичий голос:
Винограда лист зеленый.
Кротка Мариона.
– - Что в лице ты изменилась,
– - Крошка Мариона?
2
Немало пришлось в те дни потрудиться нашим политработникам. Нужно было
разъяснить Заявление Советского правительства не только румынскому
населению, но и своим солдатам. Последние, как известно, всегда считают себя
политическими деятелями и прежде всего сами стараются разобраться во всем.
Вообще-то красноармейцы довольно ясно представляли себе свои цели и задачи с
переходом государственной границы.
Однако в заявлении были места, которые истолковывались солдатами
по-разному. Часто среди них разгорались горячие споры. Шахаев сразу это
почувствовал и встревожился. Нужно было немедленно разъяснить солдатам
важный документ, но старшему сержанту казалось, что сам он не вполне
подготовлен для этого. Он решил обратиться к начальнику политотдела.
Демин, очевидно, сразу же догадался, с чем пожаловал к нему парторг.
Спросил:
– - Что, брат Шахаев, худо?
– - Не так уж худо, товарищ полковник. Но в общем трудновато.
– - Трудновато?.. Нет, Шахаев,
казалось, что мы провели немалую разъяснительную работу среди бойцов перед
тем, как вступить в Румынию. Все как будто предусмотрели. Но едва шагнули на
землю этой страны, встало столько вопросов -- батюшки мои, хоть за голову
хватайся!.. Вот пришел ко мне сегодня местный поп, спрашивает: о чем ему
сейчас, в данный, так сказать, момент, просить бога? И глядит, волосатая
бестия, этак хитро на меня. А черт его знает, что ему посоветовать? "Иди,
говорю, батюшка, и молись, как молился всегда. С небесным политотделом связи
не имею". Ушел, недовольный ушел... Такие-то вот, Шахаев, дела! А ведь
приходил этот попик неспроста... Ну, что у тебя там, давай выкладывай все
сразу...
– - Да вот... потолковать хотелось бы...
– - За советом пришел?
– - За советом, товарищ полковник, -- несколько смущенный тоном
начподива, сказал Шахаев.
– - Ну, давай посоветуемся. Но ты не думай, дорогой товарищ, что
начальнику политотдела всегда все ведомо. Давай уж вместе обсудим.
– -
Маленький, аккуратный, по-прежнему энергичный Демин прошел за свой столик,
за которым сидел над какими-то бумагами до прихода Шахаева.
– - Присаживайся.
Гуров, -- окликнул он инструктора, -- убери свои листовки! Дай человеку
присесть.
Вечером у разведчиков проходила беседа. На ней присутствовали все
солдаты. Объявив тему беседы, Шахаев спросил:
– - Кто желает высказаться, товарищи?
– - Я желаю!
– - поднялся с земли Али Каримов. До этого он сидел, сложив
ноги по-восточному, и нетерпеливо ожидал, когда перейдут к делу. Его вечно
удивленные глаза на этот раз были беспокойно-злыми.
– - Как же понимать надо,
товарищи?
– - начал он, поворачиваясь лицом к разведчикам, разместившимся в
саду.
– - Выходит, Антонеска опять у власти останется?
– - Это почему же?
– - сердито спросил его Ванин.
– - А ты не перебивай меня. А вот почитать нада, -- Каримов с
непостижимой быстротой извлек из кармана брюк измусоленную газету, нашел
нужное место и, сбиваясь от волнения, начал читать: -- "Советское
Правительство заявляет, что оно не преследует цели приобретения какой-либо
части румынской территории или изменения существующего общественного строя
Румынии". Понял, Ванин, о чем тут речь? Вот разъясни нам, а я кончил!
– - И
Каримов, взглянув на посрамленного, по его мнению, Сеньку, гордо пошагал на