Солдаты
Шрифт:
– - Возможно, товарищ полковник, политработник выйдет из меня и
неплохой. Но я прошу, очень прошу, товарищ полковник, не посылать меня.--
Аким спокойно глядел на Демина.
– - Да почему же? -- еще более удивился начподив, пристально
всматриваясь в худощавое, умное лицо этого странного солдата.-- Должны же вы
расти, в конце концов!
– - Все это так, но я прошу...
– - Однако же упрямый ты, братец мой,-- перейдя на "ты", улыбнулся
Демин.
– -
– - Ну ладно. Но может быть, ты все-таки скажешь о причине своего
отказа. Ведь есть же какая-нибудь причина?
– - Разумеется. Но боюсь, что мне трудно будет сказать о ней.
– - А ты все-таки попробуй. Глядишь, и получится.
– - Видите ли, товарищ полковник,-- начал Аким задумчиво.-- Я хочу...
Понимаете, я хочу закончить эту войну... как бы вам сказать...
непосредственно, своими руками, знаете ли... Остаться до конца солдатом...
– - Ну, ну!
– - поощрил Демин, видя замешательство Акима.
– - Вот вчера я разговаривал с одним румыном. Учителем работает в
Гарманешти. Узнав о том, что я интеллигент, он удивился: "И вы -- рядовой
солдат?" -- "Рядовой,-- говорю,-- что ж тут такого? У нас есть рядовые и
поученее меня".-- "Как же так?
– - удивляется румын еще больше.-- У нас,--
говорит,-- такие, как вы, все по штабам да по канцеляриям сидят. Могли же вы
писарем хотя бы стать?" -- "Мог бы,-- отвечаю ему.-- У нас,-- говорю,--
каждый второй солдат может писарскую службу нести..." Вы, товарищ полковник,
удивляетесь, к чему, собственно, все это?
Демин улыбнулся:
– - Нет. Продолжайте.
– - И кто же, спрашиваю я этого румына, воевать станет, если вес эти
солдаты подадутся в писаря? Смеется. "Не понимаю",-- говорит. A тут,
собственно, и понимать-то особенно нечего. Со временем у нас в стране все
станут интеллигентами. Так что же, выходит, в окопах и сидеть некому будет?
Ведь Родину придется нам еще защищать, и, может быть, не раз...
– - Понимаю.-- Демин подошел к Акиму и положил свою руку на его острое,
худое плечо.-- Мечтатель ты, однако, Ерофеенко, мечтатель... А впрочем, я не
настаиваю. Можешь оставаться у развeдчиков. Только знаешь, ефрейтор, ты не
все сказал. Ей-богу, нe все. Лучше уж говори до конца, а то сам за тебя
скажу. Ты все еще думаешь о том случае с предателем Володиным? Так ведь?
– - Это правда, товарищ полковник.-- Аким вздохнул, потрогал очки.--
Думал о нем! Мне все еще кажется, что я в неоплатном долгу перед ротой,
перед своими товарищами солдатами.
– - Ну, это ты зря...
Договорить Демину помешал ординарец. Он вошел с улицы и доложил:
– - К вам румын, товарищ
– - Хорошо, зовите. Ну что ж, Ерофеенко, отложим наш разговор до другого
раза. До свиданья!
Аким вышел. Через минуту в блиндаж протиснулась широкая плотная фигура
Мукершану, который уже несколько месяцев находился в Гарманешти.
– - Пришел с вами проститься, Федор Николаевич!
– - тщательно произнес он
имя и отчество Демина, точно радуясь, что может произносить их правильно.
– - Очень рад вас видеть, товарищ Мукершану. Садитесь, пожалуйста!
– -
быстро пригласил начальник политотдела, протягивая навстречу Мукершану обе
руки. На щеках Демина выступил румянец, очень красивший его лицо, и это
оттого, что он не успел убрать вместе с бумагами фотографию жены и сына, на
которую сейчас -- Демин видел это -- посмотрел Мукершану долго и
внимательно, даже, как показалось полковнику, с тоской и скрытой завистью.
Мукершану понял смущение Демина и то, отчего оно произошло. Теперь
Николае уже сам не мог удержаться, чтобы не спросить:
– - Жена? -- Он показал на снимок, с которого прямо на них смотрела
молодая женщина с очень строгим и вместе с тем очень простым лицом,
освещенным большими спокойными глазами. На руках она держала сына, круглое
личико которого ничего не выражало, кроме того, что должно было выражать
лицо ребенка,-- удивленно-наивной радости и тщетного желания понять, что
делается вокруг и для чего все это.
– - Жена и сын,-- ответил полковник по возможности спокойно.
Мукершану теперь сам смутился и поспешил перейти к делу:
– - Центральный комитет посылает меня в Бухарест. Там формируются
рабочие дружины для защиты столицы от гитлеровцев и для свержения
фашистского режима Антонеску.
– - Желаю вам удачи, товарищ Мукершану. Помните, что Красная Армия не
оставит вас, придет к вам на помощь!
– - Спасибо, Федор Николаевич!
– - Мукершану крепко сжал в своих рабочих
ладонях маленькую энергичную и твердую руку Демина.-- Мы держим экзамен
перед вами, перед своими старшими товарищами, пришедшими к нам на помощь!
Мукершану хотел сказать что-то более сильное, но волнение помешало ему.
Он замолчал, порывисто обнял Демина, и они крепко поцеловались.
– - Спасибо за все, за все!..
– - Желаю удачи!..-- повторил Демин.-- В селе, должно быть, вы неплохо
поработали. Крестьяне, надо полагать, многое поняли?
Мукершану задумался, лицо его потемнело. Заговорил глухо:
– - Поняли, конечно, кое-что. Но, к сожалению, далеко не все.-- Он