Солдаты
Шрифт:
от рук немцев, и горячее Сенькино сердце требовало мщения. Сеньку возмущали
рассудительные, спокойные объяснения Акима.
Шахаев подошел к Ванину, положил свою руку на его плечо, тихо,
убежденно сказал:
– - А ты, Семен, не горячись. Подумай над словами Акима. Он правильно
сказал. Вон, смотри, старший лейтенант Гунько и тот не смог ударить
пленного, а сколько он потерял сегодня своих товарищей. Нельзя нам этого
делать, Семен. Пойми!
Семену хотелось
Он вдруг подошел к немецкому солдату, который благодарно и заискивающе
посматривал на высокого и худого русского бойца, вернувшего ему очки. Сенька
сощурил свои кошачьи глаза, злые зрачки сузились.
– - Ви гейц?
– - Вас, вас?
– - Ви гейц?.. Оглох с перепугу-то!.. Как дела, спрашиваю?
– - Шлехт, -- наконец поняв, выдохнул немец.
– - Вполне согласен, -- с удовольствием подтвердил Сенька.
– - Дела ваши
действительно шлехтовые. Одним словом -- капут!
– - Капут, капут! -- хором и, казалось, с радостью забормотали немцы,
услышав самое популярное у них сейчас слово.
– - Благодарим за полезные сведения!
– - и, сплюнув, Ванин отошел от
пленных.
Гунько неплохо говорил по-немецки.
– - Много русских побил?
– - обратился он к "Сенькиному" немцу.
Тот вздрогнул, губы его мелко затряслись. Глаза забегали.
– - Я не убивал русских... Я -- санитар. У меня даже винтовки не было...
А вот Эрих убивал, много убивал, -- заторопился немец, показывая на
побледневшего солдата.
– - И Ганс убивал... Они -- автоматчики.
Гунько задумчиво и даже с какой-то глубокой грустью смотрел на немецких
солдат. Его отвлек прибежавший на батарею посыльный от командира дивизиона.
– - Сведения, что ли, требуют?
– - устало спросил Гунько.
– - Так точно, товарищ старший лейтенант. О боевом и численном...
– - По всей форме?
– - Так точ... -- перехватив иронический взгляд, офицера, посыльный
замялся.
– - В общем, сводку о потерях майор требует... Начальник-то штаба
убитый... Снаряд в блиндаж угодил...
Гунько не удивился печальной новости: многих не стало в этот день.
– - Ну что ж... Вот гляди...
– - он обвел глазами место, где еще утром
стояла целой и невредимой его батарея.
– - Орудий ни одного, из людей двое
здоровых, десять раненых. Вот еще один пехотинец к нам присоединился.
Остальные убитые. Так и доложи. А писать мне не на чем. Да и писаря вместе с
бумагами завалило.
– - Гунько показал на глубокую воронку, из которой торчмя
стояло несколько расщепленных осколками бревен.
– - Есть доложить -- вся батарея погибши!..
– - Как, как ты
– - Гунько потемнел.
– - Погибла, говорю, товарищ старший лейтенант, батарея-то ваша. Орудий
ни одного...
– - Это кто ж тебе сказал, что она погибла? -- остановил Гунько
посыльного. -- Нет, солдат, ты так не докладывай майору... Кто дал тебе
право говорить так о моей батарее?.. Она жива и будет еще долго жить и
колотить фашистов до полного их издыхания!.. Ведь немцев-то мы остановили!
Как стемнеет, пусть повозки за ранеными приедут. Не забудь сказать об этом
майору. А санитаров -- сейчас же сюда!.. Ну ладно, беги!..
Пригнувшись, посыльный быстро побежал по траншее, придерживая сбоку
противогазную сумку, которую, видать, давно уже приспособил для хранения НЗ.
Забаровцы помогли Гунько похоронить в разрушенном блиндаже убитых.
Командир батареи кого-то искал еще.
– - Вы что?
– - спросил Забаров.
– - Парторга никак не найду.
Пошли искать вместе. Искали долго. Наконец нашли.
Он лежал с оторванной ногой под обломками перевернутой взрывом пушки,
зажав в левой руке таблицу стрельбы, -- парторг был командиром второго
орудия.
– - Вчера рекомендацию мне в партию писал, -- сказал ефрейтор Печкин, и
все еще раз посмотрели на парторга. Потом Печкин и маленький, прижившийся в
батарее пехотинец разобрали обломки и осторожно вытащили парторга.
– - И салют-то нечем отдать. Ни одной пушки не осталось, -- огорченно
вымолвил Печкин.
– - Ничего, -- тихо сказал Гунько.
– - Москва всем отдаст салют. Никого
не забудет.
– - Никого, товарищ старший лейтенант!
– - воскликнул Аким и покраснел.
В эту минуту земля гулко вздрогнула, качнулась под ногами. Это била по
немецкой переправе пушка из соседней батареи.
– - Товарищи! -- обратился Гунько к разведчикам, когда все было
закончено.
– - Вон рядом с тем подбитым немецким танком... Видите -- носом
ткнулся в какую-то яму?.. Там упал наш пехотинец. Это он поджег танк. Надо
бы посмотреть. Может быть, он тяжело ранен, а не убит...
– - Ну-ка, Ванин, ты моложе всех, -- приказал Забаров.
– - Сбегай-ка.
– - Разрешите и мне пойти вместе с ним, -- попросил Аким.
– - Иди.
Сенька посмотрел на Акима, но ничего не сказал.
До танка было метров двести. Ванин добежал до него первый. Еще издали
он заметил бойца. Теперь нагнулся над ним и закричал:
– - Аким, это Фетисов!..
Фетисов шевельнулся и простонал.
– - Товарищ сержант!.. Это мы, разведчики!
– - тормошил раненого Ванин.