Солнце и сталь
Шрифт:
– Ты погубил моих людей! Я еще не успел отъехать от Львиного Сердца, как ты погубил моих людей! Ты спешил их! Зачем ты их спешил?!
– Мне нужна была тяжелая пехота, что бы защищать катапульты от самудийцев! Я не мог снять ни одного меча с охраны дворца...
– Лучше бы ты послал туда своих лизоблюдов! Почему мои люди, привычные драться в строю и конными оказались пешими в свалке?
– Потому что у меня не было лучших людей? Мы в тот день потеряли восемь тысяч человек!
– И ты все равно не мог отправить на
– Эти истуканы погибли все до единого, защищая дворец!!!
– Потому что ты глупец и раньше не отправил их охранять катапульты!
Эта перепалка с поднятым оружием в руках не могла быть долгой, и обязана была чем-то завершиться.
Конрад увидел в глазах Ильдерима, как в зеркале, отблеск какого-то движения, но не успел среагировать. На него навалились, сбили с ног, вырвали из руки меч.
– Убить его прямо здесь, принц?
– спросил Адиль, занося кривой клинок. Конрад не мог не оценить мрачной иронии момента. Его убьет первый, кто заговорил с ним на земле Ирама.
– В подземелье его. Там он пожалеет о своей дерзости.
Клятва.
Для Конрада начались томительные дни заточения. Вопреки его ожиданиям его не только не пытали, но даже обращались с некоторым почтением. Еда была прекрасная. В тюремной камере было сухо и чисто. Но темница есть темница. Он был всецело во власти Ильдерима, который мог казнить его в любой момент. Конрада грызли сожаления. Он винил себя за свою несдержанность. Скорее всего своей ребяческой выходкой он только ухудшил положение оставшихся в живых сынов Солнца.
Он тосковал по Эсме и по солнечному свету. Для него это было почти одно и то же. Первые дни он с минуты на минуту ждал пыток и казни, но потом понял, что, скорее всего Ильдерим решил заточить его надолго. Быть может - навсегда. Здоровье у него крепкое, он вполне может прожить в этом каменном мешке десять и двадцать лет. Конрад слышал легенды о людях, проведших в заточении всю жизнь. Что случится после того, как воспоминания его истончатся, истают от постоянного их проживания, и он останется один на один с одиночеством и вечностью? Безумие?
Он сбился со счета дней, но понимал, что на самом деле минуло немного времени. Несколько недель, не больше. Кормили его хорошо. Конрад усердно тренировался. Приседал, взвалив на спину тяжелый сундук. Отжимался на кулаках и пальцах. Тысячи раз проделывал с воображаемым противником привычные, вросшие в мышцы, сухожилия и нервы приемы. Утомленный после этих занятий он спал беспамятным сном. Мертвые перестали приходить к нему.
Дверь камеры распахнулась, и на пороге возник Ильдерим в окружении своих телохранителей. Острия коротких пик были направлены на Конрада. На разной высоте - вздумай он поднырнуть под одно из них, второе вопьется в тело в то же мгновение. Но Конрад не собирался больше совершать безрассудных поступков. Хватит.
– Приветствую тебя, принц.
–
– Ильдерим старался держаться высокомерно, но было видно, что он утомлен. Он был снова ранен, в этот раз в плечо. Лицо принца было перемазано какой-то грязью. Скорее всего - засохшая кровь.
– А ты снова спешил латную конницу?
– Я пришел не за тем, что бы выслушивать твои оскорбления, васканец!
– Тогда зачем?
– Ты нужен мне, Конрад де Фер.
– Неужели? И зачем же я нужен тебе, принц Ирама?
– Ты лучший боец из всех, кого я видел. А я видел многих. У нас были славные рыцари, но все они или мертвы, или сражаются сейчас далеко от стен Ирама. Ты великий воин, ты известен простым воинам и народу. Тебя любят. Мы проигрываем войну, Конрад. Нэток привел новую орду. Город может пасть со дня на день.
– Не думаю, что в моих силах изменить это. Даже если я полюбился благочестивому народу Ирама.
– В настоящем смысле слова нет, тебе не под силу выиграть битву. Но ты способен совершить подвиг, который поднимет дух наших воинов.
– Так чего же ты хочешь от меня?
– Убей в поединке Двуглавого.
– И что если я это сделаю?
– Я прощу тебе твою дерзость, прощу все твои преступления в отношении нашей семьи. Я отпущу тебя и твоих людей, что еще живы, с достойной наградой. Если ты откажешься, то умрешь здесь, а твоих людей я брошу в самое пекло, чтобы не выжил ни один.
– Если я погибну в бою, ты все равно отпустишь моих людей с почестями?
– Да. Это слово принца Ирама.
– Я согласен на твои условия, принц.
Конрада все еще под конвоем провели наверх. В его покоях сидели Вулфер, Этхем и Гвидо. Последний несколько оправился от ран, но смотрел на своего генерала не скрывая ненависти. Этхем и Вулфер напротив, были рады видеть Конрада, поднятого из темницы на солнечный свет.
– Сколько дней я провел в подземелье?
– спросил он.
– Двадцать два дня.
– Всего лишь? Они показались мне вечностью. Когда поединок?
– Завтра на расцвете.
– Зачем Нэтоку устраивать эти карнавальные представления, если он и так выигрывает войну?
– Он выигрывает ее, не без особого блеска. Потери иаджудж столь велики, что даже их одержимость не всегда может превозмочь страх смерти. Нэток возможно и пророк, но полководец он дрянной. После смерти Азара не стало ни живых волн, ни залповой стрельбы, ни даже взаимодействия пехоты и конницы. На все случаи у него одна тактика - идти вперед толпой и лезть врукопашную. Своих самудийских советников он видимо больше не слушает. Он совершенно обезумел, и это его безумие гонит иаджудж вперед, словно ветер - волны. Они падают, следующие переступают через трупы. Снова и снова. Мы завалили их телами рвы. Трупы свалены у стен, словно снопы сена. Наружные стены стали бурыми от крови.