Солнечный ход

Барабаш Дмитрий

Синица в руке

Наверное, я придумал себе богов,как жаждущий славы —венки, ордена, чины,памятники, дураков,печаль, скользящуюпо долине твоей щекирекой,которую можно поймать,словно ящерицу, рукой…Играться потом с хвостом,поститься, жениться,пускаться в карьерный рост.И хвост тот в руке будет биться,как та синицав памятник,украшающий тот погост.

Отражения

Проведи рукой по окончаниям.Чувствуешь за ними продолжение?Нежных пальцев легкие касаниявозвращают к жизни отражения,и они, срываясь с амальгамы,мотыльками вьются в лунном свете,бабочками солнечной поляны.В колпачках сачков хохочут дети.

Творчество

Опять привет!Я вышел на пустыню.Здесь нет земли, и неба тоже нет.Есть только сныпро

бога и богиню,лишивших мир любви и новизны.Куда грести?Ни весел, ни веселья.С кем говорить?Пойди – найди жука.И время здесь упало от бессилья,и в нем завязла левая нога.– Привет!– Привет.– Куда мне, как, откуда?Ни камня нет, ни черта, ни Иуды.Желтушная песочная свобода —нет ни земли, ни солнца, небосвода…Присесть куда, прилечь,куда взглянуть?Начну творить.И тут же ниоткудапроглянет лес.И скудная минутатебя поднимет снова до небес.

вангельская песенка

Герману Виноградову

Злоба твоя, как бездонная бочка.Смотришь – по пояс,а прыгнешь – по грудь.Так вот и прыгаюс кочки на кочку,чтобы проснутьсяеще где-нибудь.Ласки твои,словно сонные глазки,в них немота всех земных паутин.Был бы я Зевсом —в небесной коляскея прокатился бы мимо скотин.Только гитара меня не выноситиз-под безумного стука колес.Сколько же скрюченов знаке вопросаслез, откровений,проклятий, угроз?Я бы давал вам на это ответов —только за то получил бы в ответсто миллионовсчастливых билетовтех, от которых спасения нет.Если б на небоя с ними явилсяи предъявил в свойназначенный час,Ангел встречающийтак удивился б,что посмотрел быс укором на вас.Пили б мы горькуюс ним на поминкахнаших истлевшихи радостных тел:– Я из Ростова.– А я умер в Химках.– Как же из Химоквзлететь ты сумел?!Вот и сидим мыс тобою, дружище,смотрим на землютеперь свысока.– Мне приглянулсясмеющийся нищий.– А мне —протянувшая небу рука.

Божий дух в человечьей шкуре

Я не знаю, чем питается скорпион в Сахаре,задирая хвостик свой ядовитый к сини.Он влюблен с рождения, но он не знает,что найдет в загадочной половине.Словно в сахар снов, он в песок играети ползет по дюнам, не видя солнца,к той заветной лунке, где поджидаетта, в которой кончится и начнетсяеще два десятка смешных хвостатых.Скушав папу, и с лютой тоской по паперазбегутся лучиками по свету.Так и люди гуляли с пером на шляпе,и, как буквы летели с колес в газету.Никогда Христос не лишался жизни,не сдавался в плен, не слезил словами,не носил венков, не боялся мыслей,не кормил собой, не игрался с вами.Всякой жертве начертан короткий путь.Путь – пылинки мысли в песчаной буре.Позволяя съесть себя, не забудь,что ты – Божий дух в человечьей шкуре.

Шахматы

Не нужно расширять свой кругозор,плетясь в сомненьях, путаясь в тоске.Великих истин мало. Их наборпоместится на шахматной доске.От короля до пешки – всё про то,и Гамлет, и да Винчи, и Гораций.Как мало чистых истин, но затокак много черно-белых вариаций.

Где же ты,

страна моя свободная?

Деньги бля, природа человечества.Деньги блядь, свободы не видать.Феньки для любимого отечествая устал бесплатно вытворять.Где вы там, тусня моя фарцовая,кормите бифштексами мужей,им в усы и бороды засовываяМандельштамом сваренных ершей?Лучше бы женился я на Андрэе,и уехал вместе с кегебе,чем зациклить голову на Адлереи поставить крестик на судьбе.Где ж ты, шлюшка, слава подноготная,милая, издерганная дрянь?Где же ты, страна моя свободная,золотая ситцевая рань?

Искусство перевода

Переложить бы Тору на стихи —ей вторили бы даже мусульмане,ей вторили бы даже дураки,и даже те,кто враждовал с Богами.

МАСИС Окро Окрояна

(авторизованные переводы)

Золотая книга

Моя душа хранила светв скалистой тишине.Он чистым был, как первый снег,кружащийся извнев молитвенник моих стихов,где нет пустых страниц,где всюду предков скорбный зови тени вещих птиц,несущих Господу хвалуза каждую строку,которой с ним поговоритьи погрустить могу.Он приоткрыл мне неба дверьвселенскою рукой.И стала жизнь моя светлейстраницы золотой.

Река моего сердца

Любовь моя,я нахожусь в пленупрекрасных черти чистоты душевной,высоких

слез,текущих, словно реки,из самых светлыхв этом мире глазк цветам земным,к траве, что исцеляетмоей печали тягостную боль.Твоя любовь природой окружаетменя, когда от потаенных тропв горах, от повседневных страхов,туманами ползущих по земле,из-под ноги танцующие птицывзмывают ввысь.Я стал, наверно, стар,и кроткий птичий нрав,их лиц веселых искрынесутся прочьот каждой мудрой мысли.Но счастлив,несмотря на их испуг.Ты роза нежнаяв ладонях моих рук.И мы с тобой,мой милый друг, не будемзлых мыслей допускатьк своей любвии, все-таки,дойдем до самой сути.Как птица – день,как птичьи стаи – годыот нас уносят только суету.Судьба сурова к тем,кто хочет счастья,им не делясь.Мы пересилим страсти.Мы обретем такую чистоту,в которой Джанибудет постоянна,как памятник и слово Окрояна,как вечное величие вселенной,воссозданной без фальшии обмана.К огням желанийбуду слеп и стоек,как Джани не хотела бы страстей,как не был быдо приторности гореклюбовный пирискусственных сластей.Я слова не скажу в угоду стилюи прошлое сегодняшним осилю.Я толпам выспреннихтупиц, лжецов, скупцовоткрою их бессмысленные войнывеличьем Масиса,всесилием любвии неприступнымхолодом вершины.Меня корить?!Я лишь певец горы.Сонеты, оды, будут погрешимыперед ее алмазной чистотой,дробящей небо в пыль.Так выпрямите спиныи восхититесь строгой красотой.И Бог мой, Джани,мысль любви высокойтот час же хлынет на твои поля,в твои долины,утверждая Бога.

Переселение

Переселение застылов моих глазах,в ранах моей молитвы…Мир был когда-то прекрасенпод золотым крестом.А потом были горькие травы —козобород и резак —люди ели отраву.Спали мало, как птицы,как волки в предчувствии битвы,мы клыками цеплялись за стебли,за жизнь, за молитвы.Но поля полыхалиогнями тюремных оград,за которыми мертвые,как и живые, молчат.Мир оставил их вопли.Лишь мечетей унылый аккорд…Даже желтые степиот горя и боли оглохли.Слышал Ты наверху,как мой гордый,мой твердый народпрошептал одиноко молитвув зловещей ночи?Когда дьявол из мрака поднялся,его палачибез огня пожиралисырыми младенца и мать.Кто-нибудь попыталсяисчадия ада унять?Мир молчал,только я надрывался,под тяжестью зла,и держал, сколько мог,моей Родины колокола.Их давили о землюбезмолвную,мой Армянинбыл растерзан врагамии продан коварством немым.Как же долго все это продлится?Как зла тишина,когда в желтых пожарахдымится родная странаи сгорают деревни.Как долго опять и опятьнашим душам с тюремных полейв небеса воспарять…

Небесная гора

За какие грехи,за какие заслугивручены моим людямраспятые рукии проклятые дни,как святые дары?Почему ты смеешьсянад искрами жизни —светлячками на склонебиблейской горы,величавой и мудрой?Там лазоревым утромв седину моих дедовпраматерь земля,свой узорчатый свод,как вершину Масиса,наши скорбные днидо небес подняла…Знаешь ли, сколько болитеперь в глубине моих склонов,сколько горьких стенанийв небесных истоках души?По дорогам чужим их скитаетсяпять миллионов.Еще пять миллионовпо братским могилам лежит.О, Господь мой,когда же народв Твоем солнечном круге,в Твоем образе светломвоспрянет,и, с неба взглянув,свои чистые склоныгора нам протянет, как руки,всем нечаянным беженцамсчастье и веру вернув.

ПРИКОЛЫ МИРОЗДАНИЯ

Река Ипостась

Река Ипостась протекала под круглым холмом.Он круглым был сбоку и сверху, но снизу подрезан.Она заострялась, как лезвие синим железом,к закату кровея, к восходу – лучом серебрясь.Там лес подрастал и лианы качались на соснах,кидаясь тенями и воплями злых какаду,а берег блистал, словно меч, в отражении звездном,и снова краснел, растворяясь в небесном стыду.А речка текла, огибая холма волосатость,ершистость, как ноздри разинутых ввысь тополей,всех пенных напиткови бликов шипучих игристостьвливал в ее воды сбежавший с вершины ручей.Все вроде бы есть для начала любой растомани:черешен и яблонь, шиповников, тины, крапив,полыни, малины, и пахнущей сахаром дряни,туманом ползущей по воле непаханых нив.Все вроде готово. Иголки снесли в муравейник.Проухала ночь. Прохрустел в скорлупе соловей.Луна проступила, и волк потащил свой репейникв незримую тьму, обнажая ее до теней.2014