Солнечный корт
Шрифт:
– Как они смеют винить тебя в чем-либо после того, что они с тобой сделали. Как ты смеешь горевать о них?
Это было как удар под дых, но разочарованный ответ Жана был еще хуже:
– Они не знают.
Это было совсем не то, что он хотел сказать. Джереми понял это по ужасу, промелькнувшему на его лице, и по руке, которая поднялась на полсекунды позже, чем нужно, чтобы прикрыть рот. В комнате воцарилась абсолютная тишина, и Джереми слышал только, как его сердце отбивает удары в легкие. Весь гнев Кэт улетучился, она могла только ошеломленно смотреть на Жана,
Лайла метнулась быстрее змеи и схватила Жана за запястье. Как она удержалась, когда Жан вздрогнул от ее прикосновения, Джереми не знал; он сам невольно отступил на шаг, чтобы дать Жану больше пространства.
– Что это значит?
– Спросила Лайла, но Жан даже не взглянул на нее.
В следующий момент у него выступила кровь в том месте, где ногти впились в щеку, и у Джереми мелькнула мысль, что Жан хотел бы разодрать себе лицо, чтобы взять свои слова обратно. Предостережение клокотало у него в груди Джереми, но голос пропал. Может быть, Лайла тоже это заметила, потому что костяшки ее пальцев, которыми она держала Жана, побелели.
– Как они могли не знать?
– спросила она.
– Нет, - пробормотал Жан, прикрыв рот рукой.
– Забудь об этом.
– Жан, пожалуйста.
– Кэт переплела свои пальцы с его в тщетной попытке высвободить его руку.
– Поговори с нами, хорошо? Просто поговори с нами.
Мысли Джереми проносились со скоростью тысячи миль в минуту, перебирая все прерванные и отвергнутые разговоры, которые у них с Жаном были за последние несколько недель. Он думал о горе Жана и о его редком гневе. Если Вороны не знали, как сильно он ранен, то значит это сделали не они. Но Вороны всегда были в Эверморе, так кто же еще мог быть ответственен за это? Кому еще был разрешен доступ к коллективному разуму? Кто еще мог совершить такое насилие без какого-либо возмездия со стороны тренеров?
– Тренер Морияма?
– предположил он, но, произнеся это, тут же отверг предположение. Кевин был переведен со сломанной рукой, Жан - со сломанными ребрами. Было непостижимо, чтобы тренер уничтожал своих звездных игроков во время чемпионатов, особенно после того, как он изо всех сил старался организовать захватывающий матч-реванш между Рико и Кевином. Но если Вороны были ни в чем не виноваты, и так называемый хозяин был невиновен, то все сводилось к одному человеку. Одному невероятному, невозможному человеку, которого Лисы ненавидели с неприкрытой и необъяснимой яростью.
Он не был уверен, что отразилось на его лице, но Жан резко вырвался из объятий Лайлы. Она снова бросилась на него, но Жан швырнул в нее своими блокнотами и через мгновение уже выбежал из комнаты. Джереми опоздал на полсекунды, чтобы схватить его, поэтому погнался за ним по коридору. Жан попытался захлопнуть дверь спальни у него перед носом, но Джереми плечом распахнул ее. Кэт и Лайла были настолько любезны, что остановились прямо за дверью, чтобы понаблюдать, но Джереми пересек комнату вместе с Жаном и остановился на расстоянии вытянутой руки.
Джереми посмотрел ему прямо в глаза и требовательно спросил:
–
Автоматически, яростно, фальшиво:
– Он никогда бы не причинил мне вреда.
– Скажи мне правду.
– Это правда, - огрызнулся Жан.
– Я позвоню Кевину, - предупредил его Джереми.
– Спрошу его, как он сломал руку. Спрошу, кто это сделал. Что он мне скажет?
Когда Жан слишком долго не отвечал, Джереми вытащил свой телефон. Жан немедленно потянулся за ним, и Джереми пришлось прижать его к пояснице, чтобы он ему не достался. Жан толкнул его изо всех сил, и Джереми не удержал равновесия. Он отступил на несколько шагов и тяжело шлепнулся на задницу.
На мгновение он подумал, что Жан бросится за ним, но, даже приготовившись к насилию, знал, что этого не произойдет. Человек, который мог отмахнуться от любой жестокости, причиненной ему, как от заслуженной, был не из тех, кого стоит бояться; Жан был голодной собакой на короткой цепи, которая много лет назад научилась не кусать в ответ. Жан никогда бы не причинил ему вреда. Джереми знал это, верил в это всем своим существом, поэтому он с трудом взял себя в руки и ответил Жану тем же.
– Мы с тобой оба знаем, что скажет Кевин, - сказал Джереми, - но я не хочу слышать это от него. Я хочу, чтобы ты рассказал мне.
– Перестань спрашивать меня.
– Рико мертв, - резко настоял Джереми, и ему было больно видеть, как Жан отшатнулся.
– Чего ты так боишься? Он больше не сможет причинить тебе боль.
– Жан рассмеялся, коротко и резко, и сердце Джереми оборвалось от этого звука.
– Жан, пожалуйста.
Жан прижал дрожащие пальцы к вискам и закрыл глаза, отступая от Джереми.
– Тогда позвони ему, - сказал он, - потому что я не скажу. Я не буду. Я Жан Моро. Я знаю свое место. Я...
Он проглотил все, что еще мог бы сказать, но ему потребовалось усилие, чтобы сдержать это, и губы его скривились в яростном рычании. Джереми мог только молча наблюдать, как Жан пытается отойти от края пропасти. Он отбросил телефон в сторону, чтобы обхватить лицо Жана ладонями, и то, как Жан вздрогнул от его прикосновения, почти погубило его.
– Эй, - тихо сказал он.
– Эй. Жан. Посмотри на меня.
Жан отказался, и Джереми отчаянно хватался за что угодно, что помогло бы вернуть его. Он ухватился за единственное, что мог, за брошенные ему в ответ слова Жана:
– Ты - Жан Моро. Твое место здесь, со мной, с нами. Я твой капитан. Ты мой напарник. Предполагалось, что мы будем делать это вместе, не так ли? Перестань меня бросать. Посмотри на меня.
Это не должно было сработать, но сработало. Жан открыл глаза и встретился взглядом с Джереми.
– Я же просил тебя не спрашивать меня о нем.
Джереми поднес руки к тому месту, где у Жана на висках выступила кровь, и переплел их пальцы.
– Тогда ответь мне вот так, чтобы никто не услышал. Если он тот, кто причинил тебе боль, просто обними меня. Это все, что тебе нужно сделать. Я не буду заставлять тебя произносить это вслух, обещаю.