Солнечный корт
Шрифт:
– Я думаю, у нас здесь кое-что получилось.
Жан сидел и слушал, пока Джереми объяснял ему, как все устроить. В итоге у Жана в этом семестре будет пять занятий, на одно больше, чем рекомендовано спортсменам, но, поскольку одним из них будет урок керамики, Джереми решил, что это не добавит к рабочей нагрузке Жана чрезмерного напряжения.
– Спасибо, - поблагодарил Жан.
– А для чего еще нужны друзья?
– Сказал Джереми, и холодок в его жилах немного растаял.
– Вот, если ты возьмешь свой ноутбук, я покажу, как ориентироваться на портале.
Жан потянулся за ним и положил так, чтобы они оба могли видеть. Ссылка
– Ужин готов, - сказала она.
– Давайте набьем пузо и посмотрим что-нибудь громкое, чтобы никому из нас не пришлось сегодня вечером снова думать. Отлично звучит?
Поужинать вместе было просто, а выбор фильма занял немного больше времени. Джереми уже смотрел его с полдюжины раз, и ему он нравился, но было трудно сосредоточиться на фильме, когда Жан сидел через две подушки от него. Жан половину фильма гонял еду по тарелке, и Джереми подумал, не стоит ли ему пойти с Жаном, когда он закончит, и, естественно, уйдет. Но он все ждал и ждал, а Жан все не вставал.
Джереми украдкой взглянул на него. Казалось, Жан больше смотрел в окно, чем на телевизор, но его тарелка была пуста, а он все еще сидел там. Впервые за шесть недель он не бросил их при первой же возможности, и Джереми быстро переключил свое внимание на фильм, прежде чем Жан понял, что за ним наблюдают.
Возможно, Жан нуждался в компании, чтобы отвлечься от своих мыслей, а может, это была его благодарность им за то, что они согласились не совать нос в чужие дела. Джереми не был уверен, но это все равно казалось ему столь необходимой победой, когда все вокруг рушилось.
Глава пятнадцатая
Жан
Дерек только успел упасть на землю, когда один из тренеров предупреждающе постучал по стене. Жан предположил, что это снова тренер Уайт, разъяренный тем, как часто Жан подставляет подножку своим нападающим. Жан знал, возмущение было пустой тратой времени. Их соперники этой осенью не играли честно; не его вина, что Троянцы оказались настолько неподготовленными к коварным действиям во время внутрикомандных схваток. Он раздраженно фыркнул и отошел от Дерека. На другом конце площадки Деррик поймал мяч и удержал его, чтобы остановить игру, и Жан запоздало понял, что это не Уайт пытался войти на площадку.
Реманн прогнал Хесуса вперед и поднял руку.
– Моро, со мной.
– Слава богу, - сказал Дерек, поднимаясь на ноги.
– Трус, - выпалил Жан в ответ, направляясь к двери.
Реманн закрыл ее, как только Жан оказался на внутренней площадке, и Жан устремил взгляд на скамейку запасных команды, ожидая выговора. Запасные и другие тренеры находились достаточно близко, чтобы слышать каждое слово, сказанное Реманом, но стыд был важной частью процесса исправления. Однако вместо того, чтобы разглагольствовать, Реманн отправился в путь. Жану потребовалось некоторое время, чтобы решить, что ему следует последовать за ним, и его плечи напряглись, когда он понял, что они направляются обратно в раздевалку. Уединение во время лекции означало нечто большее, чем просто слова, чтобы донести суть.
Реманн провел его
– Садись, - наконец сказал Реманн, и Жан занял стул в конце зала.
Ему потребовалось слишком много времени, чтобы понять; только когда Луис Андрич подошел к микрофону, Жан вспомнил, что сегодня состоится пресс-конференция Эдгара Аллана. Кровь шумела у него в ушах, мешая сосредоточиться на словах ректора кампуса, и ему пришлось скрестить руки на груди, чтобы сердце не разбилось о ребра.
– Без дальнейших церемоний, главный тренер команды Вороны Университета Эдгара Аллана в этом году: Фредерико Росси.
– Андрич вытянул руку в сторону, приветствуя мужчину на сцене, и огромное количество вспышек фотокамер должно было ослепить обоих мужчин, когда Росси подошел для рукопожатия и совместного снимка. Андрич наклонился, чтобы сказать Росси на ухо что-то, что ни один микрофон не смог бы расслышать, и Росси стоически кивнул, предоставленный самому себе на трибуне.
Жан вскочил со стула прежде, чем осознал, что двигается.
– Моро, - Реманна поймало его на полпути к двери.
Жан засунул руку под свитер и, набрав воздуха в легкие, которые были слишком напряжены, послушно повернулся к нему.
– Я подумал, что ты захочешь это увидеть, - сказал Реманн.
– Это шаг в правильном направлении для всех. Не хочу обидеть тренера Морияму; он замечательный человек, и одна из причин, по которой у нас вообще есть этот вид спорта. Но лично я не думаю, что у него был подходящий темперамент или подход для работы тренером. Ему следовало остаться в КРЭ на должности консультанта.
За его спиной Росси произносил речь об исторических достижениях Эдгара Аллана и неоспоримых трагедиях, вызванных потерей двух их самых ярких игроков весной. Жан старался не слышать его. Не имело значения, что говорил или думал Росси. Он не был тренером Воронов. Он никогда не стал бы их тренером. Вороны принадлежали хозяину. Он всегда принадлежал хозяину.
– Хорошо, - сказал Реманн, хотя Жан ничего не сказал.
– Если ты не хочешь на это смотреть, возвращайся на внутренний корт.
Жан выскочил за дверь, как только успел сказать «Да, тренер», но сразу же направился в ванную, когда ему показалось, что его вот-вот вырвет. Все, что ему удалось, это выплеснуть желчь, от которой у него защипало во рту и носу, и Жан, задыхаясь, уперся перчатками в заднюю стенку кабинки. Он знал, что хозяин выбыл из игры; он знал, что Эдгару Аллану придется его заменить. Но знать, что это произойдет, и видеть, как это происходит - две совершенно разные вещи, и Жан стиснул зубы, борясь со вторым приступом тошноты.
Ни хозяина, ни Свиты, ни Гнезда.
Жан хлопнул ладонями по стене так сильно, что почувствовал это локтями, и по пути к кабинке спустил воду в туалете. Он сполоснул рот и сплюнул в раковину в тщетной попытке избавиться от жжения в горле, прежде чем, наконец, снова спуститься на внутренний корт.
– Так скоро вернулся?
– Спросил тренер Хименес.
– Неожиданно.
– Я не Ворон, - сказал Жан. Произнести это вслух было не легче, чем услышать это в своих мыслях.
– То, что сейчас происходит в Эдгаре Аллане, меня не касается, тренер.