Солнечный корт
Шрифт:
– Что ты хочешь этим сказать?
– потребовал ответа Лукас.
– И держи имя Кевина подальше от своего невежественного рта, - продолжил Жан.
– Мой перевод не имеет никакого отношения к чемпионату. Ты думаешь, я бы приехал сюда, если бы у меня был реальный выбор? Сюда?
– Спасибо, - сухо сказал Уайт.
– Тебе обязательно так говорить?
– Это не относится к делу, - раздраженно сказала Лисински. Лукасу она сказала: - Это правда, Лукас. Мы не смогли бы подписать контракт с Жаном, если бы Эдгар Аллан не захотел обсудить с нами его стипендию. Мы подтвердили его статус, как
Жан не расслышал этих слов, но, поскольку Лукас уже открыл рот, у него не было возможности спросить.
– Это не обнадеживает, - сказал Лукас, перегибаясь через Лисински, чтобы увидеть Жана.
– Все знают, что ты растянул поясницу во время схваток. Если они срезали тебя из-за чего-то такого незначительного, это означает, что они просто искали повод выбросить тебя в мусорное ведро. Я прав, - настаивал он, когда Хименес встряхнул его. – Иначе, почему они выставляли напоказ только двоих из Свиты? Они знали, что Жан был ошибкой, и были слишком напуганы, чтобы смириться с этим
– Разрешите разбить ему лицо, тренер?
– Спросил Жан.
– Отказано, - сказал Уайт.
– Дело было не только в его растянутых связках, - сказал Хименес. При этом он нерешительно взглянул на Жана. Жану потребовалось мгновение, чтобы понять, что тренер проверяет его устойчивость к этому разговору. Жан отвел взгляд, предоставив Хименесу самому решать, как много он хочет рассказать. Когда он не стал протестовать, тренер защиты повернулся к Лукасу и сказал: - Я полагаю, ты заметил, что у него специальное джерси? Вороны сломали ему ребра.
Жан подумал, что это заставит Лукаса замолчать, но, через мгновенье, услышал неуверенное:
– А Грейсон?..
Каким бы злым он ни был, Жан не мог солгать.
– Не делал этого.
Лукас на мгновение умолк, и Хименес рискнул, наконец, отпустить его. Лукас предал это доверие секундой позже, когда спросил:
– Что ты сделал? Что?
– спросил он в ответ на яростный взгляд, который бросила на него Лисински.
– Если ты можешь сломать ребра через нагрудную защиту, значит, ты действительно хочешь причинить боль. Не думаю, что перехожу черту, спрашивая, почему они это сделали.
Почему? Жан задумался, и в течение одного жалкого, нелепого мгновения все, что он мог слышать, был голос Джереми в его голове: «Мне жаль, что он обманул тебя, заставив думать, что ты этого заслуживаешь». Жан сделал резкий жест рукой, как будто мог избавиться от этого бесполезного чувства. Жан был Моро. Он принадлежал Морияма сейчас и всегда. Его работа заключалась в том, чтобы быть тем, кем они хотели его видеть. Для Ичиро это был надежный источник дохода; для Рико это был выход для жестокости и насилия, разъедавших его сердце. Возможно, «заслуживать» - не самый лучший термин, но в нем не было ничего плохого.
– В драках случаются несчастные случаи, - сказал Жан.
– Ссыкло, - сказал Лукас.
– Хватит, - сказал Хименес, теряя терпение по отношению к ним обоим. Сначала он повернулся к Жану с суровым выражением лица.
– Я знаю, что это не идеально для тебя, но дело решенное. Мы готовы создать здесь для тебя дом, но ты должен пойти нам навстречу. Держи свой темперамент в узде
– Он дождался напряженного кивка Жана, прежде чем перевести столь же разочарованный взгляд на Лукаса.
– И ты, - сказал он, и Лукасу пришлось отвести взгляд. – Ты лучше знаешь, как быть лучше. Забудь все, что ты видел в новостях, и все, что рассказал тебе брат; очевидно, что за этой историей кроется гораздо больше, чем кто-либо из нас еще знает, так что перестань делать поспешные выводы и начни с чистого листа. Беспокойся о своем выступлении на корте и об учебном годе. Давай побеспокоимся о репутации нашей команды. Да?
– Да, тренер, - сказал Лукас с твердостью, которой Жан не поверил.
– В следующий раз, когда я увижу, как вы двое деретесь, вы оба будете отстранены от игры до октября. А теперь, вперед. Я скажу, когда остановиться.
Защитники сняли перчатки и шлемы, прежде чем начать медленную пробежку по внутреннему корту. Жан начал первым, поэтому Лукас подождал несколько секунд, прежде чем отойти на безопасное расстояние. Жан считал шаги, а затем удары сердца, чтобы не думать о том, что происходит в его голове. В конце концов, он стал мысленно перечислять и пересматривать упражнения, когда этого было недостаточно, чтобы отвлечь его. Он, наконец-то, нашел чем отвлечься, когда Лукас поравнялся с ним.
– Скажи мне, почему ты его ненавидишь?
Жан бросил на него холодный взгляд.
– В сутках не хватит часов.
Лукас хмуро посмотрел на пустые трибуны. Ему потребовалось полкруга, прежде чем он ответил, и от Жана не ускользнуло, что тренеры следили за ними, как ястребы, когда они пробегали бок о бок. Когда они завернули за угол и отошли на безопасное расстояние от скамеек, Лукас, наконец, сообразил, что хотел сказать.
– Я его больше не узнаю, - признался он. Судя по выражению его лица, ему было неприятно это говорить, но Лукас отвел взгляд, когда почувствовал на себе взгляд Жана.
– Он исчез с лица планеты на четыре года. Мы поняли, в первый же день после его возвращения, что он бы даже не вернулся домой, если бы его не заставили тренеры. Он не извинился за то, что отвлек нас, не спросил, чем мы занимались в его отсутствие, даже не спросил меня, как обстоят дела с Троянцами. Я даже не мог заставить его посмотреть на меня, пока не спросил его о тебе. Я не знаю, каково это было - быть Вороном или каково ему было учиться у самого тренера Мориямы. Я не знаю, были ли у него друзья или подруги. Я больше не знаю, какую музыку он любит.
– Лукас остановился, когда они проходили мимо скамейки тренеров, прежде чем сказать: - Я даже не знаю его гребаной специальности. Ты понимаешь это? Единственное, что я знаю о своем собственном брате, моем единственном брате, это то, что он ненавидит тебя. Он ненавидит меня за то, что я в команде, укравшей тебя.
– Значит, ты ненавидишь меня из солидарности, - заключил Жан.
– Возможно, тебе следовало стать Вороном, но ты бы никогда не прошел квалификацию с такими характеристиками.
– Заебись.
– Бизнес.
– Что?
Жан произнес это громко и медленно:
– Все Вороны должны изучать бизнес.
Это принесло ему некоторое успокоение, прежде чем Лукас снова спросил:
– Скажи мне, почему ты его ненавидишь.
– Может, ты его и не узнаешь, но я его знаю, - сказал Жан.