Солнечный рисунок

Алексин Анатолий Георгиевич

Рассорившись с супругами, он вернулся домой.

В это время под ногами у мистера Грея уже начинала гореть земля. Понимая, что ему больше негде взять деньги, он решился на убийство: проник в дом ирландца, забил до смерти, закопал тело на кухне и забрал всё, что нашёл. К сожалению, наличности было мало, пришлось прихватить акции и прочие ценные бумаги.

Вернувшись к жене, он покаялся во всём и рассказал, что с О’Райли покончено. На нервной почве у Грея началась истерика, он полез на неё с кулаками, и терпение Изабеллы лопнуло. Она и

раньше не больно уважала мужа, а теперь поняла, что тот наломал дров и рано или поздно полиция на них выйдет.

Изабелла без всяких моральных терзаний избавилась от опостылевшего супруга, отравив его ядом. Сначала она хотела уехать в Эдинбург, там избавиться от ценных бумаг и затеряться, но как назло произошло крушение поезда, и с этого момента её план посыпался как карточный домик.

Понимая, что её начали искать, она обратилась к Элизабет Патерсон за помощью, но та быстро поняла, что её доброту хотят обернуть против неё же, и отказалась. И тогда в ход пошли угрозы.

Как призналась миссис Грей, она собиралась убить Лизу, после того, как та бы вывезла её из Лондона.

— Когда-то я думала, что лишить человека жизни — штука сложная. Как выяснилось, через какое-то время это входит в привычку и даже начинает нравиться, — сказала в конце допроса Изабелла, и я поверил каждому её слову.

Глава 42

— Дорогой Джордж, двери моего дома для вас всегда открыты, — леди Фоссет наклонила чайник, наполняя мою чашку веджвудского фарфора терпким чёрным чаем.

Правда, в чашке уже была изрядная порция молока, так что получившийся напиток мало походил на тот чай, к которому я привык за свою прошлую жизнь и вряд ли привыкну в этой и последующих (я же оптимист!).

— Никогда ещё я не благодарила господа за то, что полиция явилась вовремя, — продолжила она, бросая взгляд в мою сторону.

Не знаю почему, но мне вдруг стало неуютно.

— Благодарю, леди Фоссет, я постараюсь не злоупотреблять вашей любезностью, — я наклонил голову, изобразив учтивый поклон, и не без опаски пригубил основной напиток знаменитого британского файф-о-клока.

Английский чай с молоком, вернее, молоко с небольшой толикой чая, — довольно своеобразная вещь. Скажем так — на любителя.

— Вижу, вам этот напиток не по душе, — проницательно заметила леди.

— Что вы…

— Не надо, Джордж, ваше поведение выдаёт вас с ног до головы… Знаете, почему, мы, англичане, стали пить чай с молоком?

Я всем видом изобразил предельное внимание к словам пожилой леди, хотя гораздо больше мне хотелось смотреть в прекрасные глаза Лизы, вернее Лиззи, а ещё вернее, леди Элизабет, прикрытые длинными пушистыми ресницами.

— Из опасений за весьма недешёвый фарфор. — Леди Фоссет с удовольствием смаковала содержимое своей чашки. — Чтобы он не лопнул от обжигающего кипятка. Вот и стали наливать сперва молоко комнатной температуры.

— А я слышала, тётушка, — подала голос Лиза, — что

так стали делать из соображений экономии: уж больно дорог был поначалу чай, доставляемый к нам чайными клиперами из далёкого Китая. Вот и стали щедро доливать чай дешёвым и доступным молоком. А что думает по этому поводу Скотланд-Ярд?

Леди Элизабет озорно стрельнула в меня своими глазками.

Чёрт его знает, отчего англичане, на самом деле, начали пить чай с молоком? Но отвечать так двум благовоспитанным леди не стоит, тем более, одну из которых совсем недавно спас от расчётливой и хладнокровной убийцы.

— Вы говорите, сударыни, чай был весьма дорог?

Обе дамы заинтересованно и благосклонно кивнули.

Я продолжил:

— Следовательно, он привлёк внимание фабрикаторов — изготовителей поддельной продукции. Кто-то из таких аферистов использует спитой и затем высушенный заново чай. Кто-то подмешивает в настоящий чай листья самых различных растений: сливы, ясеня, тополя, бука, вяза, бузины и дуба. Всё это не могло не сказаться на качестве. Ну, и чтобы прикрыть не премиальный вкус напитка, стали добавлять в него молоко.

— Какие ужасы вы рассказывает, Джордж! — леди Фоссет чуть не поперхнулась и закашлялась.

— Увы, это ещё не всё. Замечу, что и само молоко легко становится объектом фальсификаций. Его разбавляют водой, добавляют в него соду или известь.

— Откуда вы это знаете, Джордж? — любопытство так и сквозило в голосе Лизы.

— Из отчётов нашего полицейского департамента, — я как раз на днях прочитал несколько реляций о накрытии шайки фальсификаторов продуктов, поставлявших свои «произведения» в бакалейные и молочные лавки Саутворка. Так что, полагаю, молоко стали смешивать с чаем, чтобы скрыть дрянное качество сырья или резкий вкус продукта.

— К счастью, я лично знаю наших поставщиков много лет, и за все эти годы не имела к ним ни малейших нареканий, — заметила леди Фоссет.

Мы продолжили светское общение под крохотные бисквиты со взбитыми сливками. И расстались безмерно довольные друг другом.

Были ли вкусны бисквиты? Не помню. В память врезались только завитки волос Лизы над склонённой над чашкой чая шейкой или нежный румянец на её щеках.

* * *

Лошадка нетерпеливо перебирала ногами, позвякивая то и дело подковами по мостовой. Кэбмен дремал на облучке, прикрывшись полями широкой, видавшей всякие лондонские виды шляпы.

Сидящий в одиночестве в глубине повозки мужчина, внимательно наблюдал, как экстраординарный инспектор Скотланд-Ярда Джордж Лестрейд покидал особняк леди Фоссет.

Сыщик двинулся прочь по улице, не подозревая, что стал объектом слежки.

Пассажир саданул набалдашником трости в крышу кабины, пробуждая кэбмена.

— Трогай за этим рыжим!

Кэбмен цокнул, свистнул кнутом, лошадка всхрапнула, дернула и бодро повлеклась по лондонской мостовой вслед за удалявшимся пешком рыжеволосым мужчиной.