Солнечный рисунок
Шрифт:
Да, я никогда не любил чопорную Англию, я знал, что эта страна — враг моей родины. Но коль судьба распорядилась именно так — я ведь могу помогать людям… Разве обычный лондонский обыватель виноват, что на Даунинг-стрит в кресле премьера сидит очередной урод?!
К тому же кто знает, как ляжет карта… Вдруг я ещё пригожусь моей России? Неважно, царской пока или социалистической… Кое-какие мысли на сей счёт у меня уже возникли.
Дверь снова распахнулась без стука. Персонал с жильцами постоялого двора особо
— Ужин готов. Где желаете откушать: в столовой или принести сюда?
— Принесите сюда, пожалуйста, — определился я.
Никогда не был мизантропом, но пока что мне хотелось немного побыть в одиночестве, чтобы привести мысли в порядок.
От ужина я ожидал худшего, но он был вполне сносен. Овощи с подливой и редкими кусочками мяса (надеюсь, не кошачьего — я за любого мурзика или барсика просто бы поубивал!), что-то вроде ватрушки и горячий чай. Его аромат чем-то напоминал заваренный веник, но приходилось пить и похуже.
Когда горничная пришла забирать грязную посуду, я попросил её, чтобы меня завтра разбудили часов в шесть утра.
В той жизни просыпался безо всякого будильника, но я ещё до конца не привык к этому телу и не знал, что от него ждать.
Например, ближе к ночи заныла правая нога, и я даже знал почему.
Совсем ещё юный Лестрейд удрал от пьяницы отца и забитой матери в армию, чтобы поступить на службу во 2-й Йоркширский пехотный полк. В 1871-м году участвовал в подавлении мятежа в западной Индии (полк был расквартирован возле Агры), там дослужился до первого офицерского звания — энсина (что-то вроде прапорщика в русской армии).
И где-то под Агрой в наш строй прилетела картечь. Досталось не одному мне, правда, к счастью, обошлось без «двухсотых», но всё равно — раненых хватало. Мне зацепило ногу.
Полковой коновал, когда доставал осколки, умудрился задеть нерв. Как результат, перед сменой погоды правая нога теперь ныла, иногда я даже прихрамывал.
В прошлой жизни у меня уже был подобный опыт. Когда рядом взорвался немецкий снаряд, в меня впилась куча осколков. Парочку из них так и не удалось извлечь, и я постоянно «звенел», когда проходил «рамку» в аэропорту.
Ничего страшного, дело житейское.
Освоился тогда, освоюсь и теперь. Разогревающие мази, самомассаж, упражнения… Алгоритм, выработанный годами.
Успокоив ногу, я отключился…
— А! Господи, помогите мне! Помогите, пожалуйста!
Истошный женский крик поднял меня из постели.
Сначала я не понял и решил, что мне это приснилось, но тут раздался очередной вопль о помощи.
— Ради всякого святого… Только не бейте! А-а-а!
Я, как был, в длиной ночной сорочке, разве что обул неудобные домашние тапочки, выскочил в коридор.
Тут было темно, но глаза успели приспособиться, и я уже ориентировался в пространстве.
Крики
Недолго думая, я налёг на входную дверь плечом. Напрягаться не пришлось, хлипкий замок отвалился и упал куда-то на пол, я оказался внутри.
Комната походила на мою как две капли воды. Такая же кровать, только балдахин был поднят, стол, кресло…
Взывавшая о помощи женщина лежала на кровати. Я не видел её лица, потому что его заслонила широкая спина обнажённого мужчины. Он нависал над несчастной, его рука поднялась в воздух, чтобы нанести очередной удар.
— Прекрати! Прекрати немедленно! — заорал я и, не дожидаясь реакции с его стороны, бросился на мужчину.
Он был крупным, явно и выше меня ростом и весил больше, но фактор внезапности сыграл свою роль.
Мне удалось перехватить занесённую над женщиной руку, затем я сдёрнул мужчину на пол и, уложив мордой в холодный пол, применил болевой приём.
— Сволочь! Отпусти! Отпусти! — забился в истерике мужчина.
Я усилил захват, и только тогда он умерил свой пыл.
— Лежи, гад, а не то я сломаю тебе руку!
Я повернулся в сторону несчастной.
Это была даже не девушка — девочка лет пятнадцати-шестнадцати.
Свет газового рожка над кроватью позволил мне хорошо разглядеть её лицо — припухшее от слёз и побоев.
Сердце ёкнуло.
Я, конечно, понимал, что, несмотря на возраст, молоденькая проститутка, и мужик, которого я сорвал с неё, далеко не первый её клиент. Но у всего есть пределы!
— Ты как? — спросил я.
Но вместо девушки снова заговорил мужчина.
— Ничего с ней не будет! Да и кто ты такой, чтобы лезть не в своё дело?! Я заплатил за неё и могу делать всё, что захочется!
— Отлично! Сейчас эта девушка заплатит мне пенс, и я переломаю тебе не только руки, но и ноги! — прорычал я.
— Идиот, ты ещё пожалеешь!
— Не думаю!
Я вознамерился подкрепить слово делом и приготовился подарить ему возможность сгибать руку одновременно в нескольких местах, но тут в проёме появилась мадам Беркли, а за её спиной стояло ещё трое-четверо возбуждённых и тяжело-дышащих мужчин самого зверского вида.
— Мистер Лестрейд, — крикнула она. — Отпустите его!
— Уверены?
— Уверена! Пожалуйста, сделайте, что вас просят. Вы сунули ваш нос, куда не надо.
— Я отпущу его при одном условии?
— Каком?
— Этот козёл уберётся отсюда и больше пальцем не тронет…
Я перевёл взгляд на девочку.
— Как тебя зовут?
— Молли, мистер, — испуганно пролепетала она.
— В общем, он уйдёт и больше даже пальцем не тронет Молли… Я достаточно ясно выражаюсь?
— Более чем! Будет по-вашему.
— Отлично.
Я разжал объятия.
— Можешь валить отсюда…