Солнечный змей
Шрифт:
Он спрыгнул наземь и углубился в тростниковую чащу, жестом велев Речнику сидеть на месте. Тот кивнул и отвёл наконец взгляд от оврага.
По ту сторону Ньянзы бесконечный лес не обрывался, но заметно редел – и там, где сплетались его корни, проступали остовы каменных зданий. Фрисс видел под яркой листвой подобие разбитой на части крепостной стены, многогранные башни, поваленные, как срубленные деревья, ступени приземистых пирамид и неясное копошение в заросших «оврагах» улиц. Что-то белесое и красноватое поблескивало там, некоторые кусты как будто переползали с места на место, под паутиной лоз что-то вспыхивало холодной зеленью. Вдали, над месивом камня и живых ветвей, вровень с Высокими Деревьями поднялась
– Башня Уджумбе… – завороженно прошептал Фрисс и запрокинул голову, пытаясь разглядеть её вершину. – Надо же было так построить…
– Она старше города, – сказал Нецис, незаметно вернувшийся на панцирь. – Увы, вплотную к ней не подойти. Эртану слишком сильно разрушен, да и растения не дремали… Кажется, Фрисс, я нашёл тропу. Попробуем пробраться к плотине.
Двухвостка, прижимаясь к земле, протиснулась под дугой толстенного корня и вынырнула по ту сторону с призывным рёвом. Следом шмыгнул Алсаг, и Фрисс услышал его ошеломлённый вопль, а затем – гневное шипение. Речник кинулся следом, на ходу хватаясь за мечи, и вылетел из зарослей на краю оврага, споткнувшись о взъерошенного кота.
– Фррисс, там мерртвяк! Мрра-ау! – завопил хеск, пытаясь поднять упавшего Речника. Тот сел, хмуро глядя на овраг и то, что колыхалось над ним.
То, что издали казалось обломками плотины, ими и было – базальтовые глыбы, словно сплавленные воедино страшным жаром, сейчас утонули под илом и палой листвой и спрятались под ковром мха. Но из них торчали шевелящиеся «ветки», собранные из почерневших костей. Они силились сдвинуть глыбы, то смыкались, то расходились, а между ними слабо извивалась на гребне стены гигантская костяная многоножка. По дну оврага, утопая в тине, ползал полусгнивший и поросший папоротниками костяной голем – токатль, гигантский паук с узором из черепов на спине. Их глазницы ещё светились. Токатль пытался подняться по каменному склону, но лапы плохо ему подчинялись, и раз за разом он скатывался обратно и покрывался новыми слоями грязи и водорослей. Речник поёжился и убрал в ножны один из мечей, освобождая руку с серебряным кольцом.
– До нас не долезет, – буркнул он. – А вон та костяная штука…
Нахмурившись, он шагнул к краю оврага. Костяная змея, распластанная на плотине, трепыхалась, пытаясь поднять «голову» (или то был хвост?). Длины ей хватило бы – как раз от края до края, поверх каменных глыб и тёмной воды… Что-то сухо щёлкало на краю, и Речник, вытянув шею, рассмотрел костяную лапу с торчащими кверху зубцами. Она покачивалась в воздухе, пытаясь поймать что-то невидимое.
– Та-а… Что тут, Алсаг? Ты на колючку наступил? – из кустов, рассовывая по карманам листья и дохлых многоножек, выбрался Нецис. Без особого интереса взглянув на токатля, он повернулся к плотине и приглушённо охнул. Его глаза вспыхнули.
– Илкор ан Сарк! Вот это да… Как будто и года не прошло… Восхитительная сохранность, Фрисс. Ты только посмотри на это – словно в масле держали, а не в болотной жиже! Кость к кости, камешек к камешку…
Речник с недоумением проследил за взглядом Некроманта и пожал плечами – ничего хорошего в извивающемся внизу костяном чудище он не видел. Хорошо хоть, оно наверх не вползёт…
– Что же… – немного успокоившись, Некромант повернулся к спутникам. – Флону придётся оставить здесь, и пусть Алсаг за ней смотрит. Ночевать в Эртану не хочется, но пока неясно, выберемся ли мы до темноты… возьми припасы и спальный кокон.
Нецис закинул за спину одну из дорожных сумок и остановился на краю, поджидая Фрисса и с интересом глядя на костяную «лапу» под обрывом.
– Мрря?! – Алсаг растерянно
– Как-нибудь справимся, – вздохнул тот, развязывая тюк с солониной и подвешивая на ветку водяной шар. – Вот тебе еда и вода. Следи, чтобы Флона лишнего не ела. Не знаю, что надумал Нецис, но он в таких вещах разбирается…
Подойдя к Некроманту, Речник резко выдохнул – пока он отвлекался на кота, костяные чудища поладили между собой – и «змея» медленно, но верно поднималась над оврагом на почерневших «ветках» плотины. Зубчатая «лапа» со склона тянулась к ней, такая же на другом конце уже подхватила её «хвост» и притянула к берегу. Нецис спокойно следил за нежитью и время от времени одобрительно хмыкал.
– Пытаюсь вспомнить, как его звали, – с сожалением вздохнул он, когда Речник встал рядом. – Мало что знаю о Чёрных Нерси, и это весьма печально… Имарна Нор’чакаази, может быть, но для верности посмотреть бы клейма на сваях, а туда не спуститься. Будем считать, что это был он. Великолепный Мастер Праха, сам Ил-Хецар мог бы им гордиться…
– Река моя Праматерь, – услышав знакомое имя, Речник поёжился. – Ты об этом костяном чудище? Вспоминаешь, кто его сделал? Это, что, местный мост?!
Штыри на берегу наконец вошли в пазы «моста», и костяная конструкция замерла, вытянувшись над провалом. Плетёное полотно, почерневшее от воды и жары, поросшее белесым мхом и неприятно мерцающее зеленью, четыре локтя в ширину и острые шипы по краям… За спиной Фрисса сердито зашипел Алсаг, Флона грозно затопала и издала глухой рёв.
– Другой дороги нет, – Нецис косо посмотрел на Речника и протянул руку к мосту. – Я помню, Фрисс, что творения Ил-Хецара тебе были очень неприятны. Но и он, и Имарна Нор’чакаази создавали всё это не затем, чтобы тебя позлить. Та, хи-цаин ан Нээр’иси! А’ксатот са инха!
Мост вильнул в последний раз и застыл, обманчиво неподвижный и безопасный, только шипы вдоль края ещё сгибались и пощёлкивали суставами. Некромант шагнул на костяной настил и кивнул Речнику.
– А ведь двадцать два века никто не ходил по нему, – прошептал маг, когда Фрисс неохотно сделал несколько шагов по костям. – Не говоря уже о починке. Норси рады были бы, если бы все эти строения провалились в огненные недра. То, что им не удалось разломать… это были очень прочные сооружения, Фрисс. Гордость Чёрных Нерси.
Мост древнего Некроманта и впрямь не собирался ни рассыпаться под ногами, ни пожирать путников, и Фрисс мог спокойно смотреть по сторонам… вот только ничего радующего он там не видел.
Внизу, у противоположного склона, два токатля возились с каменными крышками, прикрывающими круглые проломы в стене. Оттащив камни в сторону, мертвяки замерли, не выпуская крышки из лап, и стояли рядом, чего-то ожидая. Из проломов вылетели потревоженные летучие мыши, заметались над оврагом, и из болота выплыли хищные растения, почуявшие добычу.
На той стороне, за мостом, начиналась широкая улица. Сейчас кусты разрослись вокруг, оставив узкий просвет, и по нему один за другим протискивались костяные големы-многоножки. На их спинах громоздились обломки гнилого дерева и вороха зелёных, только что срезанных побегов. Речник видел тускло поблескивающие стальные серпы – узкие изогнутые лезвия приделаны были к лапам големов, сейчас мертвяки прижимали их к спине, как будто боялись поломать или затупить.
Проползая по набережной Ньянзы, немёртвые чудища разделялись – кто-то спускался вниз, к огромным невнятным клубкам лоз, из которых торчали деревья, кто-то заворачивал к городу. Фрисс рассмотрел в чаще, опутавшей руины, каменные стены – сейчас корни и побеги разворотили плиты, но ещё можно было угадать ворота, и в них-то протискивались големы. На стенах высечены были какие-то знаки, но мох и листья скрывали их – Речник ничего не сумел прочесть.