Солнечный змей
Шрифт:
– Вайнег бы побрал всех мертвяков! – Фриссу уже всё равно было, кто его услышит. – Нецис, что это за…
– Чёрный стурн, весь в усиливающих знаках, – поморщился Некромант. – Не очень умно с моей стороны, Фрисс, но и ты, пожалуй, был неосторожен.
– Да всем нам следовало сидеть по домам, – вздохнул Речник. – Хаэй! Выходите, оно сдохло!
Из пролома, толкая друг друга, высунулись сразу пятеро – и так же одновременно вывалились оттуда, уронив Нкуву на кости. Никто и не заикнулся об очищении – все, отшвыривая с дороги черепа, окружили Речника. Тарикча прыгал на месте, махая хвостом, его глаза восторженно
– Ты убил того, кто убил Токезу! – выдохнула Кьен, дотрагиваясь до руки Фрисса. – Кто сильнее?!
– Ладно вам, – нахмурился Речник. – От мертвяка осталось кое-что полезное. Собирайте металл, я помогу Нецису – он ранен…
– Лучше осмотри обломки, – отмахнулся Некромант, заливая зелье прямо в рану. – Они безопасны – все печати рухнули, все чары сгорели.
Фрисс посмотрел под ноги и присвистнул.
Чёрные кости раскатились от стены до стены, развороченные стальные листы валялись среди них, нетронутые ржавчиной, но вырванные и смятые взрывом. Посреди горы обломков стоял расколотый полуистлевший ящик с костяными скрепами – сейчас они потрескались, и сундук открылся сам. Фрисс толкнул его – посыпалась труха, ветхая крышка упала, на лету превращаясь в прах, и из-под неё проступили очертания предметов небольших, но прочных.
– Железо мёртвых! – Тарикча потянул на себя самый крупный лист. – Собирайте, не оставляйте ничего, – боги сегодня щедры к нам!
Фрисс бросил в общую кучу несколько обрывков металла и разворошил древесную труху на обломках сундука. Что-то острое зацепило палец. В остатках ящика лежали обсидиановые лезвия – три десятка, длиной с ладонь, в пол-ладони шириной, тонкие, острые и прочные, как речное стекло, иссиня-чёрные со смутными серыми разводами.
– А вот и стекло мёртвых, – пробормотал он, вылавливая лезвия из трухи и складывая на подстеленную крысой циновку. – Им оно уже не нужно.
Лишь спустя пол-Акена, когда за поворотом снова что-то заскрежетало, изыскатели оставили обломки в покое и заторопились. Пять заплечных тюков, свёрнутых из циновок, разделили между собой. Фрисс, убрав в карман маленький осколок пирита, выломанный из черепа голема, закинул за плечи тяжёлый тюк и покосился на мёртвого южанина. Полурастёрзанный Токеза лежал у стены, присыпанный костями, никто не приближался к нему – только Нецис осмелился снять с него кусок металла.
– Я один не унесу его, – сказал Речник, разрывая обломки над трупом. – Кто поможет мне? Разделимся по трое – нужно вынести и его, и Вангви…
Южане переглянулись. Никто не двинулся с места. Все смотрели на Фрисса с недоумением и страхом. Нецис, морщась от боли, затягивал повязку на пораненой руке и только вздохнул на слова Речника.
– Не трогай мёртвых, Водяной Стрелок. Они тебе ничего не сделали, – нарушил молчание Акитса. – Те, кто умер, уже умерли. Да станут кости землёй!
– Нужно сложить для них костёр, – нахмурился Фрисс. – Тут их съедят черви, и растреплет нежить.
– За год нам не пройти всех положенных очищений, – грустно покачал головой Нкуву. – Сам Унгвана испугается, узнав, сколько мертвецов мы перетрогали. Водяной Стрелок, пусть плоть превращается в землю. Не надо трогать мёртвых!
– Пойдём наверх, Фрисс, – вполголоса сказал Некромант. – Обычаи норси отличаются от наших. Все голодны, все устали. Вернёмся к кораблю – поговорим…
Когда
Давно перевалило за полдень, когда путники, крадучись, миновали гигантское дерево и рой огненных бабочек и взошли по бесконечным ступеням башни Уджумбе. Хищная лоза лениво переползала с камня на камень, не замечая людей, скрытых за стенами. Огромный костяной голем ворочался в каменных тисках внутренних комнат, но лапу высунуть не смел – Нецис стоял у двери, пока все живые не прошли мимо. Фрисс держал наготове серебряное кольцо, выкопанное из-под остатков чёрного стурна, но оно больше не понадобилось. Все кости в башне лежали тихо, и даже южане уже не вскрикивали, наступив на очередной обломок – только устало морщились. Кьен и Квембе держались за руки, не отходя друг от друга ни на миг.
– Нецис, – на последнем витке лестницы Речник поравнялся с Некромантом. – Я помешал твоему поиску и сам ничего не нашёл. Придётся остаться тут на ночь, а завтра продолжить.
– Ни к чему, Фрисс, – покачал головой Некромант. – Нигде в Риалтемгеле нет того, что мы ищем. Не понимаю, в чём дело… Возможно, огонь выжигает Квайю из земли и не даёт разгореться в полную силу – её слишком мало для чёрной травы. Дальше искать бесполезно.
– Тогда тут и задерживаться ни к чему, – вздохнул Речник и вскинул голову, высматривая люк. – Алсаг!
– Мррау? – отозвался с площадки огромный кот.
– Живой, – усмехнулся Фрисс и ускорил шаг.
Водяной шар, переливаясь на солнце, висел над палубой, каждый подходил, зачёрпывал из него и садился на место. Еду разделили между всеми – Нкуву и Акитса взяли лепёшек и сушёной рыбы с запасом, и даже Алсаг сейчас не морщил морду – он тоже проголодался и истомился на вершине башни.
– В Джегимсе найдётся корабль, – Кьен была грустна, но страха в её глазах больше не было. – Кто-нибудь довезёт нас до Мвакидживе. Плохо, что Вангви и Токеза теперь лежат тут, и корабль Токезы тоже тут останется, но мы привезём их семьям хорошее железо. Ты очень щедр, Водяной Стрелок.
– Без вас мы не наткнулись бы на стурна, – отмахнулся Речник. – Всё поделено честно.
Три больших тюка лежали в трюме вакаахванчи, обсидиановые лезвия поместились в сумку Фрисса. Речник долго смотрел на проколотую перчатку скафандра и вздыхал – как его теперь зашивать?!
Белая крыса с курильницей бродила по кораблю и щедро дымила на всех, даже на Алсага, а порой разбрызгивала из склянки благовония. Раненый Нецис лежал под навесом в хвосте вакаахванчи и отмахивался от благословений. Акитса вполголоса рассказывал что-то новым попутчикам, иногда кивая на Речника, Нкуву поддакивал. Внизу по развалинам литейных цехов медленно ползали големы, поджидая новых пришельцев. Клоа, подогретые полуденной жарой, к вечеру устали и облепили ветви и стены. Солнце уже наполовину ушло за лес, небо порыжело и медленно наливалось багрянцем. Фрисс жевал сушёную рыбу, гладил кота и думал, что все древние вещи одинаково проворно прячутся, если вздумаешь искать их.