Солнечный змей
Шрифт:
– Хийо-хийоле… – покачал головой Акитса. – Не делай так больше, Водяной Стрелок. Тут и так… Мзога!
Из-под камней показалась чёрная полуистлевшая ладонь с обломанными когтями. Она шарила по земле. Южане втиснулись в стену, едва не впечатав туда Фрисса.
– Да тише вы! – рявкнул он, перехватывая щит обожжённой рукой и хлопая свободной ладонью по руке мертвяка. Холод пробежал от пальцев до локтя, кисть отяжелела, чёрные костяшки раскатились по камням.
– Пламя нас не видит, – прошептал Тарикча. – Идём отсюда, идём!
Они, пригибаясь, выбрались из-за каменного гребня. Фрисс
Огнёвки напрочь забыли о нём. Весь пылающий рой снова парил среди ветвей Тунги, высасывая жар из листьев-чаш, белая кладка снова исчезла под пузырящейся пемзой. Речник остриём меча поддел откатившиеся далеко камешки кей-руды и ссыпал их в пузырёк.
– Идём дальше, – сказал он, повернувшись к южанам. Тарикча возмущённо распушил усы, но не нашёл слов.
Здания осели, и камни раскатились по улицам, а корни деревьев и жёсткие мхи оплели их. Каждый шаг по месиву развалин давался с трудом. Фрисс, глядя издали на столбы дыма, поднимающиеся из-под разрушенных домов, и лужицы красновато мерцающего стекла, вспоминал Старый Город, крошево рилкара под ногами и запах горелого фрила – и ему хотелось надеть скафандр и проверить что-нибудь дозиметром. И он полез было в сумку, но дёрнулся от крика и забыл о приборе. Его спутники замерли у подножия холма, когда-то бывшего домом, и смотрели на его вершину.
Тут были прочные стены – они до сих пор торчали из горы разбитых балок и плит, оставшихся от крыши. Среди камней виднелись обгоревшие кости, многие обломки спеклись воедино от страшного жара, почти все почернели, а к некоторым камням прикипели брызги металла и стекла. В колодце из замкнутых в кольцо стен чернел пролом, несколько рухнувших плит отчасти закрывали широкий люк в полу, но в дыру ещё можно было пролезть. Чуть в стороне от дыры на склоне холма из обломков лежал на боку остов вакаахванчи. Огромный стальной краб, придерживая корабль одной клешнёй, деловито разбирал его на части, второй стоял над кучей уже отодранных досок, вырванных снастей и разрезанной на куски обшивки шара и укладывал «добытое» на спину стоящего рядом серо-чёрного паука. Очертания жутких машин показались Фриссу знакомыми, и он изумлённо замигал – это были костяные големы, стурны и токатли! Кто-то покрыл кости тёмной сталью, вплавил в неё осколки раскрошившихся от древности самоцветов. Металл местами поддался ржавчине, местами отвалился, обнажая остовы, и на костях поднялся мох, но големы ещё двигались и не собирались разваливаться на части. Речник видел сложенные лезвия на согнутых лапах, стальные клешни, вмурованные в броню трубки, в жерлах которых что-то мерцало. «Таких, пожалуй, кольцом не упокоишь…» – поёжился Фрисс.
– Квамзога! Что они делают?! – Акитса, вцепившись в стреляющую трубку, глядел на остатки корабля. Големы сняли с шара обшивку, но не поняли, что делать с самим пузырём, и он трепыхался, разбрызгивая масло. Из разломанного днища посыпались бурдюки с водой, лепёшки и поленья, а потом – угли: печь не выдержала и развалилась. Речник привстал на камень, чтобы лучше увидеть склон – нет, ему не показалось, никаких людей, ни
Что-то яркое сверкнуло на стальном панцире. Крошечная мохнатая стрела впилась в щель в броне стурна и осталась торчать, ничуть не мешая мертвяку. Речник вздрогнул и схватил стрелка за плечо.
– Нкуву, если он на нас полезет, я его не свалю! – сердито прошептал он.
– Люди этой вакаахванчи – их убили, – так же сердито отозвался Нкуву и потянулся за топором. – Эти звери – железные, но у них есть глаза и брюхо. Помоги мне, Водяной Стрелок! Акитса, что ты стоишь?!
– Стой, Нкуву, – охотник схватил южанина за руку. – Это мёртвые звери. Я чую мертвечину и холод!
– Сюда! – забытый всеми Призыватель, обнюхивающий пролом в стене, запрыгал на месте. В его лапе был обрывок зелёного листка.
– На големах нет крови, – Фрисс не разжал руку. – Если на этом корабле были люди, они где-то здесь, живые. Тарикча, что ты нашёл?
– Внизу люди! – крыса сунула листок ему в ладонь. – Тут следы, запах масла и кожи!
Серые капли остывшего металла блестели на стене. Фрисс прикоснулся к ним и негромко хмыкнул. «Нецис говорил о литейных дворах…» – он проследил за струйками дыма, сочащимися из-под обломков. «Тут, наверное, был такой. А там, внизу, какие-нибудь кладовые…»
– Тут лестница! – крикнул из пролома шустрый Тарикча и тут же захрипел, вытаращил глаза и вылетел из развалин – Фрисс еле успел его поймать.
– Что?! Ты ранен?!
– Там так несусветно воняет… – пробормотала крыса в промежутках между чиханием и попытками вытереть слезящиеся глаза. Речник сунул ей в нос открытую склянку с «Кийольти», надеясь, что испарения зелья не менее целебны, чем оно само.
– Тарикча! Где воняет? – Акитса, наклонившись над дырой, вдохнул полной грудью и недоумённо посмотрел на крысу. – Нкуву, понюхай, ты что чуешь?
– Стойте, оба! – рявкнул Речник и сбросил наземь сумку. – Там, может, полный подвал мертвяков. И людей не найдёте, и самих сожрут!
– Водяной Стрелок, вот ты дело говоришь, – пробормотала крыса, отводя от носа склянку и разыскивая в карманах тряпицу. – Надо сделать, как Нецис сказал. Нкуву, Акитса, завязывайте рты!
С холма послышался грохот, запах гари стал сильней – големы разломали печь на кусочки и понесли обломки вниз по склону. Им легко было идти, погружая окованные сталью когти в расщелины камней, осыпь не дрожала под ними. «А они ведь в кладовую пошли…» – Речник вздрогнул.
– Что скажешь, Водяной Стрелок? – все южане уже собрались вокруг, то и дело оглядываясь на пролом. – Оттуда пахнет железом – там лежит много хорошей стали! Если поможешь, мы её разделим…
– Спускаться надо, – кивнул Фрисс. – Я позову Нециса.
Молния с треском ушла в небеса, Призыватель прижал уши, остальные отступили к развалинам.
– Укухласи, не оставь нас, – крыса стиснула в лапах деревянную рыбку. – Там, внизу, столько мрака, там нужен свет!
Что-то шмякнулось с высоты, поднимая пыль, Некромант поднялся с камней, отряхивая колени, окинул внимательным взглядом изыскателей и кивнул.
– Та-а… Все живы, Фрисс? Руку маслом смажь, пока не загноилась. Нкуву, что с плечом?