Солнечный змей
Шрифт:
По дороге он заметил множество пожарищ, вот и сейчас, оглядевшись, можно было насчитать пять-шесть столбов чёрного дыма, а фильтры едва справлялись с сажей и нефтяной гарью. Чёрная выжженная полоса отчуждения опоясала городские стены, следы огня виднелись и внутри – половина бывшей священной рощи, только весной заново засаженной, снова превратилась в пепелище, а на одном из старых деревьев, пострадавших от огня, но выживших, болтался обугленный труп. Его подвесили за руки и за ноги – так, по обычаю местных знорков, выставляли напоказ убитых врагов и предателей. Плоть прогорела, спеклась
Вдоль рощи, не считаясь с опасностью облучения и не обращая внимания на смрад, толпились люди и толкались в загонах животные, шатры выстроились вдоль каждого переулка, между крышами перекинулись соломенные навесы. Лагерь кочевников примыкал вплотную к храмовой крепости, какие-то палатки стояли и внутри, у отстроенной заново башни, крышу которой в том году захоронили в Змеиных Норах вместе с останками последних обитателей. Сейчас на новой крыше грелись огромные крылатые кошки, оглядываясь на приоткрытую дверь кухни. Над хозяйственными постройками, как и над перекрёстками, занятыми стойбищем, курился дымок.
Гедимин покосился на заходящее солнце. Горизонт был багряным, и у Древнего всякий раз перехватывало дыхание, когда он это видел. Будто и не было ни Применения, ни пятидесяти шести веков под зелёным солнцем…
«Довольно,» – он заставил себя смотреть вниз, на приближающиеся постройки кузнечного квартала. «Где Йизгар?»
Плавильная печь «Эшем», гордость всего Риогона, была здесь – с той осени здание надстроили, на крыше появились вытяжные трубы, а на стенах – уличные светильники. Из распахнутых ворот, скинув жаропрочные робы, выходили рабочие. Сармат медленно опустился на мостовую, в стороне от дороги, и терпеливо ждал, пока последний из них не покинул дом «Эшема». Земляной сиригн сомкнул створки ворот и накинул тяжёлый засов. Красный узор на стене вспыхнул, испуская тонкие лучи. Они перекинулись через ворота и угасли. Древний потянулся к запястью – этот образец зноркских технологий нуждался в дозиметрии и хотя бы беглом изучении…
– Мирной ночи, Йизгар! – крикнул, обернувшись, сиригн-рабочий. – Завтра в полдень, не забудь!
– И тебе мирной ночи! – кивнул тот, кто закрывал ворота. – Хорошо бы, не вышло, как в прошлый раз…
Проводив сородича взглядом, он прислонился к стене и утёр мокрый лоб. Скосил взгляд на грудь, на потускневшее от сажи украшение, похожее на узор спиральной галактики, и тщательно вытер его той же тряпицей. Гедимин невольно усмехнулся. Его рука дотронулась до кнопки, отключающей зеркальное поле. Житель вздрогнул всем телом и приоткрыл рот, ошарашенно глядя на Древнего во все три глаза.
– Уран и торий! – сармат смущённо усмехнулся, показывая пустые ладони. – Извини, Йизгар, я не хотел напугать тебя. Я ничему не помешал?
– Кеос меня испепели! – хлопнул ладонями по бокам сиригн. – Командир Гедимин, это ты?!
Спустя секунду он сомкнул ладони уже на боках сармата, и броня слегка загудела от сильного хлопка. Йизгар прерывисто вздохнул и запрокинул голову, чтобы видеть глаза Древнего. Тот смутился ещё сильнее.
– Ночь на пороге, все разбрелись, – покачал головой сиригн. – Разве что сигнальный рог… Подожди тут, Гедимин, я созову их обратно. Если Ульмас всё проспит, пусть пеняет на себя!
– Постой, – сармат сжал его плечо. – Не надо шуметь. Я сюда ненадолго. Нужна помощь в небольшом эксперименте…
Над каждой крышей поднимался дымок, вдали горели костры кочевников, переулки были пусты и тихи, только из окон доносились ещё голоса и смешки. Здание, отведённое под скотобойню, стояло на отшибе, дома повернулись к нему глухими стенами, и никто не видел сармата, осторожно вырезающего в глинобитной постройке ниши и закладывающего в них чёрные кристаллы. Рядом мешал в ведре глину и резаную солому сиригн.
– Ты один прилетел? – спросил он, в последний раз оглянувшись, и принялся заделывать ниши. – Это камни Кейденса-Некроманта, я их узнал… Он сам не захотел прийти?
– Кейденс ранен, – нехотя ответил Гедимин, высыпая в нишу последние кристаллы мориона. – Он… просит прощения, что не смог прибыть.
– Кто его обидел? – вскинулся Йизгар, чуть не выронив ведро. – Сейчас очень неспокойно в степи, но это не значит, что мы спустим такое с рук. Если нужна помощь, я ещё до рассвета соберу отряд. Весь квартал пойдёт со мной!
– Ни к чему, Йизгар, – покосился на него Древний. – Это был несчастный случай… Ты не закончил свой рассказ. Какой эксперимент вы задумали?
– Да ну, какой эксперимент… – вспыхнул сиригн и полез в карман. – Один дальний-дальний родич из Мертагула сболтнул недавно, что знает некромантскую присадку – ту, из-за которой к их железу ржавчина не липнет. Наврал, понятно, однако мы подумали вшестером – и кое-что вышло. Делали вчера пробную плавку, три бруска оставили на погляд. Я со вчерашнего дня носил вот это в мокрой тряпке. Взгляни-ка!
Что-то небольшое, но увесистое полетело в Гедимина, ударилось в плечо и отскочило с глухим стуком, упав в чёрную траву. Древний сквозь гул в ушах различил испуганный крик сиригна, скрежет фрила по металлу и шипение перегретой и внезапно охлаждённой плазменной спирали.
Он стиснул зубы и медленно, с трудом разжал пальцы, вцепившиеся в сфалт. Оружие упало на траву, сармат опустился следом, жмурясь и стискивая кулаки. Броня тихо похрустывала, багровый туман перед глазами нехотя рассеивался, но кровь ещё гудела в ушах, разрывая виски. «Не прикасаться к нему. Не прикасаться. Это не враг. Спокойно, Гедимин, спокойно…»
– Бездна и все её отродья! – выдохнул над его головой сиригн, испуганно наклоняясь над сарматом и неловко гладя броню. – Гедимин, что же ты молчал весь вечер?! Что с плечом? Там, под бронёй, небось, мясо наружу и кость пополам, а ты молчишь… Если бы я знал, я бы и не подумал… Ты сиди тут, не двигайся, я мигом лекаря найду!
Сармат поднял голову и изумлённо мигнул, растерянно ощупывая собственное плечо. Кусок металла не оставил и щербинки на броневой пластине. Древний мигнул ещё раз и еле успел поймать убегающего сиригна за пояс.