Солнечный змей
Шрифт:
– Йизгар, не надо ничего. Я не ранен, ты… не пугайся, Йизгар. Это моя оплошность, – он поднялся с земли, закидывая за плечи сфалт и на всякий случай спуская его за спину так, чтобы наверняка не дотянуться. Кусок серого металла лежал на его ладони, тряпка с него слетела, но следы жидкости и маленькие пятна ржавчины сохранились. Древний, не глядя на сиригна, сомкнул на бруске «усы» анализатора. Шум в ушах унимался, но слишком медленно, и скафандр снова стал тесен в груди. Дозиметр показывал что-то странное – зыбкую пляску показателей на самой грани нормы, чуть-чуть повыше обычного местного фона…
– Ты
Он стоял совсем рядом – если что, не успел бы и дёрнуться.
– Что-то в воздухе носится, – продолжил он, не дождавшись ответа. – Я в голову не брал, но… Вчера мои повздорили прямо у печи, замешкайся я немного – одного бы в жерло затолкали. А позавчера… стыдно сказать – самого за руки оттаскивали. Ведь сломал бы я шею этому треплу, а на что?! Он с рождения такой, раньше же никто его за болтовню не калечил… Мертагульские, они через одного…
Сармат на мгновение оцепенел, потом очень медленно и осторожно развернулся к Йизгару.
– Давно у вас нелады с Мертагулом?
Тот растерянно мигнул.
– Да нет, какие нелады… – промямлил он, отводя взгляд. – Мы же не знорки безголовые – друг на друга кидаться. Так, мелочь всякая… то тут, то там. Это из-за жары, наверное. Похолодает – все уймутся.
Гедимин порадовался, что сиригн смотрит в сторону – прятать темноту, залившую глаза, Древний не умел.
– Да, лето жаркое, – кивнул он. – Скажи, Йизгар, вам часто снятся кошмары?..
Глава 30. Мвакидживе
– Напрасно ты, Фрисс, не пошёл в гости к родичам Тарикчи, – покачал головой Нецис, оторвавшись ненадолго от созерцания воды и багряных ветвей цветущей Гхольмы, отражённых в тёмной реке. – Угощение было отменным.
– Мрряф, – в знак согласия шевельнул ухом Алсаг. Кот лежал поперёк панциря сонной Двухвостки, свесив хвост и лапы, безвольный и недвижный, как тюк сена. Он не двинулся с места даже тогда, когда Нецис убрал его голову со своего живота и спустился на край плота, к красновато-бурой воде.
– Знаю я, чем там угощают, – поморщился Речник, вытягивая шест из воды и опускаясь на тёплый тростник. Над рекой, почти смыкаясь, свисали широкие ветви, над плотом покачивался на тонких опорах плотный лиственный навес, но лучи солнца всё равно просачивались, и от циновок шло ровное тепло, как и от яркого панциря Флоны. Двухвостка дремала на середине плота, во сне размеренно пережёвывая пучок тростника, и места для людей оставалось немного – края у самой воды или панцирь с привязанными к нему тюками.
Шест был уже не нужен – река расширилась, островки и тростниковые кочки сгинули, и колдовское течение неспешно тащило плот вдоль стремнины. Вода, окрашенная прелой листвой и опадающими лепестками, пахла терпко и горьковато и была тёплой, как нагретый солнцем навес над плотом. Фрисс давно снял доспехи и стянул сапоги, и болтал теперь ногами в медлительной реке, и мысли его были так же неспешны и спокойны. Путь предстоял неблизкий, но куда более приятный, чем прокладывание тропы в Великом Лесу, сквозь все корни, лианы и мхи. И ещё было немного времени до полдня и неистовой солнечной вспышки, от которой Нецис снова сползёт на циновки и будет лежать, судорожно хватая воздух.
– Близится Маджива, время красной воды, – Нецис, вернувшийся на спину Двухвостки, поднял голову и посмотрел на Речника. – Три или четыре дня – и рыбу можно будет вынимать из воды руками. Наверное, Фрисс, у вас на Реке всегда так…
Мимо, поднимая маленькие волны, проплыла вереница больших плоскодонок под тростниковыми парусами, выкрашенными в буровато-красный. Груз, сваленный на их палубы, нельзя было разглядеть – его прикрывали широкие листья – но кислый запах выдержанных плодов Мфенеси реял над кораблями, щекоча ноздри. Даже Двухвостка зашевелилась и громко фыркнула. Гребцы, мерно взмахивая вёслами, глазели на чужеземцев молча, те же южане, кто не был занят делом, столпились у левого борта, указывая на плот Фрисса пальцами. Речник нахмурился и повернулся к ним лицом, так, чтобы видна была костяная рыба на груди. Плоскодонки проплыли мимо, но люди на борту долго ещё толпились на корме, разглядывая диковинных пришельцев. Фрисс различил слово «коатеки» и помянул про себя тёмных богов. Ещё ни один проплывающий мимо южанин не забыл сказать что-нибудь о коатеках. Наверное, в самом глухом углу Великого Леса, куда и солнце не заглядывает, знают, что это за народ…
– Я взаправду похож на коатека? – вполголоса спросил он у задремавшего Некроманта. Нецис вздрогнул и удивлённо на него посмотрел.
– Нээр’иси – народ, сходства с которым не следует стыдиться, – покачал он головой. – Я горжусь тем, что среди моих прародителей были коатланцы. Увы, я на них совершенно не похож…
– Это, должно быть, было очень давно, – хмыкнул Речник, глядя на узкое бледное лицо. Кожа Некроманта под любым солнцем оставалась белой с серебристым отливом и холодной, как вода родника. Фрисс посмотрел на свою бронзовую руку, на смутное отражение в медлительной реке… И верно, похож. Пора, наверное, поймать древесную змею и натыкать в волосы зелёных перьев…
Плот, нагруженный до предела тростниковыми бочками, проседал так, что над его настилом плескалась вода, но южан, устроившихся на бочках, это не смущало. Они свистели, зазывая ветер в причудливый плетёный парус, и плот медленно, но верно взбирался вверх по течению. За первым плотом плыл, вертясь и пытаясь обогнуть его, второй, полегче. С мачты свисали гирлянды из пурпурных лепестков, вода, смешанная с соком, стекала на циновки и красила их багрянцем.
– Дни красной воды? – усмехнулся Фрисс. – Куда-то везут много мвенги.
– Урр? – навострил уши Алсаг. – Прраздник?
Нецис запустил пальцы в его мех, и кот заурчал громче.
– Неделя праздников, Алсаг. Через семь дней Мадживы, если хватит дождей, созреют плоды Чинпы. Будет день Джинбазао, и начнут готовить новую мвенгу. Она быстро вызревает – довольно месяца… Печально лишь, что норси забыли, как делать хсайок. А ведь тут много нужного папоротника и очень неплохих грибов…
– Фррисс, где мы встрретим такие хоррошие дни? – оживился кот. – Только не на рразвалинах с мерртвяками!