Солнечный змей
Шрифт:
Когда стена леса расступилась в очередной раз, и за бесчисленными стволами огромного Арлакса показались багровые паруса норских кораблей, Фрисс ожидал увидеть тростниковые причалы на шатких сваях и болотистый берег, по колено залитый чёрной водой. И теперь он с изумлением смотрел на пирсы из чёрного базальта, высокую набережную, замощённую каменными плитами, меж которых не пробилась ещё ни одна травинка, и шестигранные башни, нависающие над заливом. На одну из башен Арлакс положил тяжеленную ветку, но древняя кладка выдержала, а дерево причудливо изогнулось, повторяя очертания крыши. Здесь была когда-то стена – сейчас от неё осталась тёмно-серая арка ворот – громадная змеиная голова с искусно вырезанной чешуёй
– Эта гавань слишком велика для этих лодок, – вполголоса заметил Речник, привязывая плот к причалу. Белая крыса, протянувшая было лапу к канату, взглянула ему в лицо и шарахнулась назад, да так поспешно, что перекувыркнулась через голову. Опомнилась она быстро, но Фрисс успел уже причалить, и от смущённой крысы только отмахнулся с досадой.
– Но следят за её постройками неплохо, – отозвался Некромант, следя за Флоной. Причал возвышался над плотом на полтора локтя, и Двухвостка едва не опрокинула плот, когда привстала на задние лапы и закинула передние на камень. Алсаг в один прыжок перемахнул с её спины на каменный пирс и огляделся, шумно втягивая воздух. Гирлянды из лепестков Гхольмы ещё висели на всех выступающих частях домов, и сладковатый запах мвенги витал в воздухе. Кот чуял его, и усы его мелко дрожали.
– Еда, всякая еда! Много зелёной еды, много жёлтой еды! Горячая сурва, любая сурва! Микрины на палочке! Укка-укка, на что обмен?.. Чашка сурвы – всего за пригоршню лепестков! Еда, много всякой еды! – крысы-зазывалы у торговых шатров подпрыгивали от усердия, и от их верещания листья кровли едва заметно тряслись. Под навесом, где лежали тростниковые бочонки, было тихо, только шелестели и побрякивали фляжки и чашки, и с каждым звяком запах мвенги становился сильнее. У огромной хижины, отведённой для приезжих, была крыша, но не было стен – четыре древних каменных столба поддерживали навес, ворох разделительных столбиков валялся у каждого из них, но ничто не стояло на пути звуков и запахов, летящих со всех сторон. Не было и светильников, и за столбами, куда не дотягивался уличный свет, колыхался полумрак, в котором лениво копошились люди, крысы, болотные ящеры и существа неизвестной породы. Даже Двухвостка затерялась там, и никто не замечал её, лежащую в кольце разделительных столбиков и задумчиво жующую тростник. Фрисс украдкой пощупал её бок, запустив руку под панцирь. Двухвостка слегка отъелась с тех пор, как они выбрались из Джегимса, но всё равно Речнику казалось, что на Реке она была толще.
Никто не замечал и песчаного кота, с обиженной мордой лакающего воду из миски, и бледного Некроманта, распластавшегося на панцире Двухвостки. Стиснув зубы и зажмурившись, он изо всех сил сдерживал стоны. Полуденная вспышка расплющивала и размазывала его, выжигая кости и кипятя кровь, и сплетённая из листьев крыша никак не могла защитить его. Фрисс угрюмо рассматривал циновки под ногами и ждал, пока солнечный огонь оставит Некроманта в покое.
– Фррисс… – Алсаг тронул лапой его ногу, предусмотрительно втянув когти – за царапины на лодыжках Речник уже не раз хлопал его по ушам. Уши кота встали торчком, а взгляд устремился в шевелящуюся темноту.
– Чего тебе, Алсаг? – недовольно посмотрел на него Фрисс. – Ещё раз возьмёшь что-то в долг без моего ведома – расплатимся твоей шерстью. Той крысе
Хеск фыркнул и прикрыл лапой маленькую пролысину на груди. Отсутствие клока шерсти его очень огорчало, и он сердито косился на белую крысу у палатки с бочонками – между её ушей теперь красовался туго перевязанный пучок песчано-желтых волосков.
– Фррисс, посмотрри, там кррасные кошки, – Алсаг подтолкнул его носом в нужную сторону, и Речник удивлённо мигнул. Ему доводилось видеть лесных йиннэн – в основном ночью, в тени деревьев, издалека и очень недолго – и он узнал их сразу. Большие кошки сидели поодаль, сложив крылья, и в полумраке хижины их багровая шерсть казалась чёрной. Они держались в стороне от всех, но тут это никого не удивляло – каждый, кто огородил стоянку колышками, мог считать себя невидимым и неосязаемым, и одни лишь Призыватели мчались знакомиться к новоприбывшим родичам, остальным друг до друга не было дела. Йиннэн переговаривались вполголоса, но Фрисс не мог разобрать слов – вся хижина еле слышно гудела, как спрятавшийся в дупле пчелиный рой.
– Я пойду к ним? – кот вопросительно посмотрел на Речника. Тот нахмурился.
– Не попрошайничай, Алсаг. Это недостойно воина, – прошептал он. Кот громко фыркнул.
– Ну тебя, Фррисс…
Помахивая хвостом, он поднялся с места и скрылся в темноте.
– Та-а, си-меннэль… – донеслось со спины Двухвостки. – Очень необычно, Фрисс. Клан Шиэннейя нечасто заходит в города. Уверен, они здесь не просто так…
Фрисс подошёл к Нецису, протянул ему фляжку – после каждого полуденного припадка Некромант пил так, словно неделю бродил по пустыне.
– Уачедзи тут уже есть, – прошептал Речник. – Хорошо, что убийцы кошек сюда не добрались. Как ты, Нецис? Лучше?
– Да, полдень миновал, – Некромант осторожно поднялся с панциря и вытер мокрый лоб. – Зген не знает сострадания. Надеюсь, он найдёт Тзангола раньше, чем моя кровь окончательно выкипит. Мы говорили о том, кто куда пойдёт этим вечером, Фрисс. Надо купить припасов – у Хлимгуойны растения невкусные, а морить Флону голодом я бы не решился…
Речник кивнул. Двухвостка перестала жевать и приподняла голову, будто прислушиваясь.
– Разделимся. Я с Флоной пойду за едой и поищу лавку Мвесигвы – может, он уже там. А ты с Алсагом найдёшь родственников Тарикчи и вернёшь им плот. Присмотри, чтобы Алсаг лишнего не пил, он совсем уже меру потерял…
Из полумрака, пропахшего жареной рыбой, послышался сдавленный вопль. За ограду, едва не врезавшись в бок Флоны, влетел песчаный кот, фыркая и тряся головой. Красные кошки дружно зашипели ему вслед.
– Мрряф, мррау, – Алсаг ещё раз мотнул головой и сел, прижав уши к голове и трогая лапой нос. Вид у него был потрёпанный.
– Что случилось? – удивлённо мигнул Речник.
– Дикие лесные кошки, неучтивые и зловрредные, – фыркнул хеск, вылизывая лапу. – Сразу дрраться, теперрь нос болит…
– Тц-ц-ц, – поцокал языком Нецис, оглядываясь на красных кошек. Йиннэн, в свою очередь, покосились на него, их глаза ярко горели в темноте, и в них не было ни капли дружелюбия.
– Река моя Праматерь, – покачал головой Фрисс. – Непохоже на йиннэн, но эти отчего-то не в духе. Ты ничего лишнего не ляпнул им?
– Мрря, – мотнул головой кот-демон. – Попрробуй сам с ними сговорриться!
– Как хочешь, – пожал плечами Речник. – Сиди смирно, Алсаг. Скоро наговоришься – повезёшь Нециса к родственникам Тарикчи, там будут любители поболтать.
Фрисс под настороженным взглядом Алсага подошёл к лежбищу кошек и остановился у ограды. Вблизи Шиэннейя были не такими уж большими, куда меньше хесского кота, и даже йиннэн из степного клана Оремис были крупнее, и крылья у них были шире. «Остановили солнце в небе…» – покачал головой Речник, вспоминая давние рассказы. «Хотел бы я это видеть…»