Солнечный змей
Шрифт:
Оттянув к плечу широкий рукав полуистлевшей мантии, он показал Фриссу свою руку. Едва ли половина фаланг пальцев сохранилась на ней, отвалилась и одна из костей предплечья, а плечевые кости болтались по отдельности, удерживаемые только искрами Квайи, перетекающими от одной к другой. Речник судорожно сглотнул.
«Сёстры Элвейрин, наверное, очистили бы заводь,» – подумал он с сомнением. «Но тут уж слишком всё испорчено. Стены-то прочнее не станут…»
Луч скользнул по замшелым камням, высвечивая костяные узоры – часть их ещё была видна из-под наросшего мха и
– Пойду я, наверное, – громко сказал Речник, пробираясь обратно мимо шевелящихся прядей мха. – Тут слишком много воды.
Он вышел из храма и вдохнул полной грудью – воздух Хлимгуойны казался свежим по сравнению с гнилостным туманом под чёрными сводами. Вокруг было тихо, только издалека доносился скрежет проржавевшей стали по камню – голем, застрявший под обломками, неутомимо пытался вылезти.
– Тлапиайа, – начал было Речник, повернувшись к двери, но тут же замолчал. Ирн исчез. Фрисс удивлённо мигнул и огляделся по сторонам.
– Хаэ-эй! Тлапиайа!
Тишина была ему ответом.
– Куда же ты? – Речник недоумённо пожал плечами.
Небо над городом понемногу окрашивалось золотом и пурпуром, воздух был недвижен, жаркий зловонный туман висел над мостовыми. Фрисс вышел за ограду храма, оглянулся – ирн так и не появился, словно омут внутри башни поглотил его.
«Река моя Праматерь! Что я делаю?!» – Речник с досадой стряхнул с себя ползучий гриб и посмотрел в небо.
– Тирикка!
Треск молнии, ушедшей ввысь, был так оглушителен, что даже голем перестал царапать мостовую, а сам Фрисс пригнулся и с опаской огляделся по сторонам. Несколько мгновений спустя большой чёрный нетопырь развернулся в воздухе, обретая человеческий облик.
– Та-а! Что такое, Фрисс? – озадаченно мигнул Нецис. Его пальцы светились зеленью.
– Тут живёт один мертвяк, – Речник махнул рукой в сторону храма. – Он помнит, что тут было при Кэйшесе. Ты был на полигоне Утукуту? Там, у северной стены…
Некромант поднял руку и удручённо покачал головой.
– Ныне полигон Утукуту вернее будет называть озером Утукуту, – вздохнул он. – Снизу к нему просачивается Заводь, сверху – затапливают дожди. Там нельзя пройти, не утонув по колено, хотя сейчас в Великом Лесу стоит великая сушь. Слишком сыро для Морихийки. Я был у всех стен – если что-то и было там, сейчас там лишь гнилая вода и грозди ползучих грибов. Они разбрасывают повсюду споры и…
Нецис поморщился, вытирая ладонь о мох на стене.
– Вижу, Фрисс, что и ты ничего не нашёл. Вернёмся на сухую землю. Тут больше нечего искать, как это ни неприятно, особенно мне… Фрисс, у тебя на макушке два гриба.
– Вайнег их дери! – Речник стряхнул слизистых тварей обратно в мох. – Да, если чёрная трава не любит болота, здесь она никогда не прорастёт.
Он оглянулся на храм. Ирн сгинул бесследно.
– Нецис, подожди. Тут ходит один мертвяк… хорошо бы забрать его с собой, пока грибы его не съели.
– Та-а! – Некромант удержал Речника за плечо. – Благородные
Фрисс изумлённо мигнул.
– Ты знаешь его, Нецис? А говорил – тут не осталось разумной нежити…
Некромант покачал головой.
– Та-а, си-меннэль… Я о нём слышал, Фрисс, и слышал много. Яд для стрел нужен всем… а значит, в каждом селении вокруг Хлимгуойны время от времени рассказывают, как отважнейший охотник проник в гнилой город и едва не стал жертвой повелителя мертвецов в плаще из тумана… Зелган говорил о нём, когда показывал мне город впервые. Но сам я так его и не нашёл. Этот ирн отлично знает, что для него лучше… и нежелательным гостям на глаза не попадается.
Речник вздохнул.
– Видно, он боится, что мы его упокоим. Жаль…
– Та-а… ему тут лучше, Фрисс, – Нецис отвернулся от храма и постучал сапогом о сапог, скидывая с себя ползучие грибы. – Пойдём, пока мы сами не вросли в мох.
Счётчик Конара с тихим щелчком вынул ветвистые «усы» из пазов под настенным датчиком, втянул их и погас. Гедимин прикрыл экран броневой пластиной и пожал плечами.
«Шутки шутками, а фон с весны вырос вчетверо. И солнечный спектр чем дальше, тем страннее…»
Коридор спиралью поднимался вверх, прочь от бесконечных подземных хранилищ, разделённых на малые отсеки, мимо нерасчищенных завалов, собранных тут крысами за пять тысячелетий, и гор странных деталей и обломков механизмов, неведомых даже Гедимину. Несколько поворотов – и лестница вывела к оружейному складу. Его не распечатывали, как помнил Древний Сармат, чуть ли не с Года Дракона, но на стене там был ещё один датчик – и Гедимин нехотя шагнул в коридор, за поворотом которого начинался путь к складу… и замер на месте, прижимаясь к стене. Со стороны склада слышались приглушённые, но отчётливые голоса.
– Ещё один, – устало выдохнул сармат – судя по голосу, это был Деркин, и он держал на весу что-то тяжёлое. – Я бы сказал – достаточно. Закрывать?
– Погоди, дождёмся Ангирана, – отозвался второй, и это был Кейденс, не так давно освоившийся с пересаженными лёгкими. – Сверим карты – увидим, сколько нужно. Пока у нас четыре цели к северу от «Идис», Ангиран расскажет, чего ждать в большом рейде.
– Ну, две цели из четырёх накрываются одним ударом, – хмыкнул Деркин, выпустив тяжесть из рук. – Главное – подобрать снаряд… Уран и торий, всё же очень жалко подстанции! Без этого совсем никак?
– И мне жалко, – угрюмо ответил Кейденс. – Возни с ними было… Но придётся взорвать, пока нас ими не взорвали. Надо же было отдать такое оружие в руки макак…
Древний Сармат вздрогнул и плотнее прижался к стене. Его глаза стремительно темнели.
– А что будет четвёртой целью? – снова оживился Деркин. – Зноркская столица?
Он прошёлся туда-сюда по коридору и потёр руки – ему было слегка не по себе. Кейденс тяжело переступил с ноги на ногу, пластины его брони тихо захрустели.