Солнечный змей
Шрифт:
– Значит, ты проснёшься первым, – отозвался Древний Сармат. – Сделай одолжение, разбуди меня. Я под куполом третьего блока, сразу у санпропускника.
Земля тяжело содрогнулась – раз, другой – раскалённый вихрь пролетел над головой Речника, дождь пепла стал гуще. Фрисс поднял взгляд и увидел над руинами высокий дымовой столб, расходящийся в вышине клубящимся облаком. Обломок, увлечённый вихрем, ударился в стену и пробил её насквозь, но Речник не чувствовал ветра и почти не чувствовал жара – только видел капли, выступившие на рилкаровых
– Что там показывают? – зашевелился Кейденс.
– Как обычно – взрыв безоболочников, – в голосе Древнего чувствовались усталость и досада. – И снова неправильно. Хочешь взглянуть на грибок?
– Опять грибок? – вздохнул Кейденс. – Хоть бы не повторялся… Гедимин, тебя хоть немного обожгло?
– Да как же, – сердито буркнул Древний. – Ничего не чувствую. Мне тут ещё висеть и висеть. Придётся досматривать до конца. Так… Знорки с дубьём, разбитый щит управления, взрывы разнообразные, разлёт стержней и колец… Ничего не пропустил?
– Не хватает только Фриссгейна с бластером, – невесело хмыкнул младший сармат. – Первые два раза он был.
– Кейденс, спал бы ты в шлеме! – тяжело вздохнул Гедимин. – Была охота смотреть всякий бред…
Речник протиснулся между покосившимися плитами и вылез в широкий коридор. Рыжие линии и завитки ещё виднелись на тёмно-синей стене, хоть и пошли пузырями, а частично стекли на пол. Сидящий на полу сармат в синем скафандре, клочками прикипевшем к телу, тяжело поднялся на ноги, опираясь на стену, и вывалился наружу, сгибаясь пополам.
– Вот и Фриссгейн, – бесстрастно заметил Гедимин, прижавшийся спиной к другой стене. Брони на нём не было – только тонкая чёрная плёнка скирлина, посечённая мелкими осколками. Древний стоял, сложив руки на груди, и спокойно рассматривал развалины – вторая стена не закрывала их от него, тем более не могла она спрятать высоченный дымовой столб, медленно тающий в белом небе.
– Гедимин! – выдохнул Речник и шагнул к Древнему. Он видел уже, почему сармат стоит неподвижно и не может отойти от стены. Из груди Гедимина, чуть ниже двух круглых шрамов под сердцем, торчал толстый металлический штырь. Крови на нём почти не было.
– Уран и торий, – буркнул сармат, прикрывая железку ладонью. – Фриссгейн, как ты сюда попал?
– Пришёл, – отмахнулся Речник, осторожно отодвигая ладонь Древнего и хватаясь за хвостовик штыря. – Потерпи, Гедимин, сейчас вытащу…
Железяка заскрежетала, но не поддалась и на волос. На губах сармата выступила чёрная пена, он сглотнул и смерил человека хмурым взглядом.
– Оставь, Фриссгейн. На две трети длины этот стержень в стене. Тебе не вытащить.
– Стержень?! – Речник охнул, отдёрнул руку и невольно попятился, едва не налетев на Кейденса. Оба сармата хмыкнули.
– Даже Фриссгейн знает, что это за стержни, – пробормотал Кейденс, усаживаясь на пол. – Это действительно он. Знорк, как тебя занесло в нашу галлюцинацию?
Речник оглянулся на странный звук. Младший сармат сидел у стены,
– Бездна! Гедимин, Кейденс… Ваша станция… «Идис» взорвали?! Боги… Что с вами теперь? Чем помочь?!
Сарматы переглянулись. В их глазах не было боли – только лёгкая досада, а сейчас их что-то позабавило.
– Ничем, знорк, – отозвался Гедимин, снова складывая руки на груди. – Мы с Кейденсом заснули где попало. Теперь смотрим фантазии Тзангола на тему взрыва энергостанции. Можешь посмотреть с нами, но самое весёлое ты пропустил.
Речник судорожно вздохнул, огляделся в растерянности – развалины станции всё так же громоздились от горизонта до горизонта, но Древний смотрел на них спокойно, без малейшей тревоги, как на скверно нарисованную картину. Фрисс неуверенно усмехнулся.
– Так на самом деле ничего не взорвалось? «Идис» в порядке, всё цело? И вы все живы, никто не ранен? Не было взрыва?
Снова дрогнула земля, горячий ветер опалил Речнику затылок, но сармата порыв не задел – даже веки его не шевельнулись.
– Разумеется, – ответил Гедимин. – «Идис» в полной безопасности, Фриссгейн. Желания Тзангола значения не имеют. Ты становишься понемногу настоящим командиром, знорк. Думаешь о станции.
Он дотронулся до плеча Речника. Его рука, не прикрытая бронёй, казалась раскалённой, но Фрисс не шелохнулся.
– Если бы я мог что-нибудь сделать! – выдохнул он, с надеждой глядя на сарматов. Кейденс ухмыльнулся, но осёкся, заглянув Гедимину в глаза.
– Дай мне бластер, знорк, – сказал Древний, ощупывая хвостовик стержня. – Нам всем пора просыпаться.
Железка хрустнула в его пальцах, хвостовик отломился и покатился по полу. Фрисс, растерянно мигнув, протянул бластер сармату.
– Хорошая мысль, командир, – Кейденс поднялся и снова привалился к стене. – Кого первым?
– Всех, – буркнул Древний. – Взрыва не будет, но излучения нам хватит. Готов?
– Подожди, командир, я встану, – сармата повело в сторону, он мучительно закашлялся, сплёвывая кровь. Речник шагнул к нему, подхватил подмышки тяжёлое раскалённое тело и едва не упал сам.
– Уйди, знорк, – сармат дёрнулся, стряхивая с себя руку Фрисса. – Ещё тебя не хватало.
– Я только помочь хочу, – удивлённо мигнул Речник. – Кейденс, ты держись за меня.
– Будем считать, что готов, – проворчал Древний, приставив сопло бластера к обломку стержня. – Аттаханка!
Фрисс не успел увидеть, что было потом, – глаза сами распахнулись, и он скатился с низкого ложа и повалился на пол, мотая головой и хватая ртом воздух. В темноте сверкнули глаза потревоженного Некроманта, удивлённо мявкнул Алсаг. Фрисс, отмахнувшись, сел и провёл ладонью по лицу, отгоняя сон. Мысли метались в голове, поймав последнюю из них за хвост, Речник тихо хихикнул.