Солнечный змей
Шрифт:
– Нецис! – крикнул Фрисс, накрывая дымящуюся крысу водяным шаром – так, что осталась торчать только морда с зажмуренными глазами. Алсаг недовольно зашипел, когда водяной кокон положили перед ним. Нецис, захлопнув дневник, небрежно забросил его в пустоту и придвинулся к раненому Призывателю.
– Та-а… Хвост можно сразу отрезать, – заключил Некромант, осторожно проводя пальцами по морде крысы. Существо, пискнув ещё пару раз, замолчало и приоткрыло один глаз, ошеломлённо глядя на Речника.
– Коатек! – прошептало оно, резко развернулось, едва не скатившись с панциря вместе с водяным коконом, бросило испуганный взгляд
Нецис достал из сумки склянку зелёного масла, посмотрел на неё, на крысу, на раскалённое небо – и убрал зелье подальше, а сам улёгся на тюк с сеном, досадливо щурясь на солнце. Полдень неумолимо приближался, а с ним и терзающая вспышка…
– Ты о чём? – растерянно мигнул Речник. – Где ты так обгорел? Там пожар?
Он прикидывал, глядя на съёжившегося Некроманта, сможет ли поднять большую волну из канала, – сильный огонь водяными шариками не закидаешь. Крыса замотала головой, глядя на Речника с отчаянием.
– Красные демоны! Они там, огонь с ними… всё горит, даже камни горят! Они подожгли камни! – она торопилась договорить, глотая слова и обрывки фраз и то и дело вздрагивая всем телом. – Там везде огонь! Огромная туча, живая туча в огне… она прольёт огненный дождь, и всё тут сгорит! Они схватили нас, держали внутри камня! Я вязал им узлы, сучил верёвки, мы все… там четверо, наших – четверо, там шестеро знорков, ещё двое из наших – и демоны! Я сбежал, но огонь меня ударил… там живой огонь, огненная змея на камнях! Больно, очень больно… а-ай, квамзога! Это очень страшные демоны, очень!
Обугленный хвост крысы, казавшийся окостеневшим, отмок, остыл и зашевелился. Призыватель вскрикнул от боли, но быстро опомнился и спрятал хвост под лапами, подальше от Нециса. Речник покачал головой – в ушах зазвенело от верещания, мысли разлетелись, как потревоженные чайки.
– Огонь? Демоны? – Фрисс озадаченно смотрел на крысу. – Говоришь, там ещё есть люди… и Призыватели?
– Шестеро и шестеро, – закивала крыса. – Шестеро и шестеро! Нас заперли в камне, в огне, но я сбежал! Ты – коатек, ты – хранитель камней, мы не хотели тебя будить – это демоны! Они подожгли твой город! Там везде огонь, там горят все камни!
– Прокляни меня Река, – пробормотал Фрисс – в памяти всплыли очень похожие речи. – Нецис! В Сингоралайте водятся шахтные черви?
– Их полно там, Фрисс, – вяло отозвался Некромант, и его тело скрутила судорога. Полуденное солнце, огромное и неимоверно горячее, полыхало над лесом, обжигая до костей.
«Ясно. Ещё искатели приключений,» – покачал головой Речник, с досадой глядя на оживившуюся крысу. «Надышались дряни, вляпались в стаю бабочек… Река моя Праматерь! Живы ли они там?!»
– Скажи, где это? Где их держат? – быстро спросил он, наклоняясь к Призывателю. – Ты помнишь дорогу?
– Чёрная стена, ступенчатые башни! – подпрыгнула на месте крыса. – Стена огня за уступами и ступенями! Я слышал название – Тамналоа, такое вот место – место камней и огня! Там пахнет кровью, пахнет гнилью, и всё горит! Они держат там живую тучу, они сами там, нас заперли внизу! Я бежал скрытным путём, но я помню! Ты поможешь, воин-коатек? Поможешь?
– Помогу, – нахмурился Речник и повернулся к стонущему Нецису. – Где листья, которые прочищают ум?
Некромант
– В су-умке, – пробормотал он и снова стиснул зубы. – Тла-ма-на-лойа, илкор ан Сарк… северный полигон…
Нужный свёрток сам лёг Фриссу в руку, по запаху Речник распознал листья, от резкого запаха которых отступали любые видения. Вытряхнув из сумки чистую тряпку, он макнул её в водяной шар, – на его собственной сумке пристроил раненую лапу Алсаг, и Фрисс, посмотрев на него, решил, что прорвётся и без скафандра. Главное – не застрять там, среди зловонных червяков и их едкой пены, не надышаться паров, туманящих рассудок, и не увидеть огонь на камнях…
– Как тебя зовут? – запоздало спросил он, поворачиваясь к крысе, но Призывателя уже не было в водяном коконе. Он сидел у ног Речника, и его полусгоревшие усы дрожали от нетерпения. Заметив, что Фрисс на него смотрит, Призыватель подпрыгнул на месте.
– Чикича! Я – Чикича Токазинги. Я покажу дорогу! Помоги! Они там, их убьют, демоны очень злые, очень!
– Куда?! – крикнул Речник, глядя на обожжённую спину крысы, но Призыватель, похоже, не чувствовал боли, – он уже приплясывал на краю колючих зарослей, с нетерпением оглядываясь на Фрисса. Речник махнул рукой, завязал лицо тряпицей и кинулся следом. «Упадёт – понесу,» – подумал он, ныряя в кусты. «Там его родичи. Тут любой побежит.»
– Фри-и-исс! – слабеющим голосом окликнул его Нецис, но Речник уже скрылся за поваленным деревом. Он остановился на миг, прислушался, но больше Некромант ничего не сказал – полуденная вспышка терзала его, и кричать ему сейчас было не по силам.
– Я ско-о-оро! – заорал Речник в ответ и побежал за шустрой крысой. Чикича, невзирая на ожоги, летел по лесу стрелой, Фрисс едва за ним поспевал.
В лицо ему дохнуло холодом из расщелины в базальтовой стене – древние камни раскололись когда-то сверху донизу от страшного удара, теперь в трещину запустили корни деревья, и в неё Фрисс мог пройти, не оцарапав доспехов. Груды чёрных и серых камней громоздились со всех сторон, узкие тропки переулков петляли между ними, растения, проросшие на развалинах, склонялись к дороге, широко раскинув ветви, а над ними мелькали, распустив хвосты, потревоженные Клоа. Речник шарахнулся от слишком близко пролетевшего пожирателя, но безглазое существо не заметило ни его, ни взволнованно пищащую крысу.
– Идём, идём! – прошептал Чикича, в нетерпении сдирая со стен бурый мох. – Через камни, через корни! Там кости, они не шевелятся!
Груда разрозненных обломков перегородила дорогу. В паре шагов от неё лежал красноватый череп – слишком большой для человеческого, с вытянутыми челюстями. Фрисс перешагнул кости, но неудачно – по щиколотку провалился в сухую чёрную труху. Крыса перемахнула через обломки и взлетела по гребню стены, оглядывая окрестности.
– Мы близко! – выдохнул Чикича, свалившись едва не под ноги Речнику. Фрисс отряхнулся от трухи и костяного крошева, молча кивнул и, пригнувшись, прошмыгнул под корнями молодой Гхольмы. Почерневшие лепестки, кружась, посыпались на него с переплетённых ветвей. Фрисс невольно чихнул, помотал головой и вылез из сумрачной норы, в которую превратился чей-то полуразрушенный дом… и замер, растерянно глядя на ступенчатую черную ограду. Над ней, цепляясь за гранёные острые шпили приземистых башен, струилось пламя.