Солнечный змей
Шрифт:
– Ты живой. Хорошо! – широко усмехнулась Аса, поднося к губам «тулуга» закопчённую плошку, только что снятую с огня. – Пей.
Сармат молча посмотрел на плошку и потянулся к поясу. Кытугьин осторожно перехватил его руку, вернул на колено.
– Это жир, он тебя согреет, – солмик забрал плошку у Асы, отпил сам и протянул раненому. Кесса боялась, что сармат поперхнётся – жир этот, как она уже знала, на вкус и запах скверен – но «тулуг» спокойно проглотил всё, что было в плошке, и громко выдохнул, уже прояснившимся взглядом окидывая сумрак под пологом.
– Что было? – резко спросил сармат, снова порываясь встать. Кытугьин и Яцек удержали его.
– Мы тебя во льду нашли, – сказал солмик. – Слышали вашу гуделку сквозь буран. Когда подошли, были только обломки – и ты в снегу.
– Унги? – неуверенно спросил сармат, протягивая руку к солмику. Тот осторожно пожал его запястье.
– Все умерли, – он склонил голову. – Даже костей не осталось. Трое их было?.. Амакуг вот выжил. Вышел к нам. Иситоки его пили…
– Уран и торий… – сармат сузил темнеющие глаза. – Досадно… Сейчас мы где?
– Под горами, едем к Манииллату, – солмик тронул повязку на боку раненого, кивнул и начал застёгивать его одежду. – У тебя руки поранены. Не бойся, мы будем помогать. Смотри, тут твои вещи. Они были там, в снегу.
Он помог сармату повернуться. Тот сверкнувшими глазами оглядел железные штуковины, перетянутые шкурами (вода стекла назад, на полозья) и кивнул.
– Кто их нашёл? Ты?
– Вот она, – солмик указал на смущённую Речницу.
– Я подумала – вдруг они важные, – пробормотала она. – Я Кесса Кегина, Чёрная Речница. Если бы мы знали, что такая беда, мы бы прорвались сквозь буран к вам…
– Я Модженс, – сармат протянул было Кессе руку, но снова бросил взгляд на изуродованную кисть и покачал головой. Речница осторожно пожала ему запястье.
– Надо найти Тагьюлона, – глаза сармата снова потемнели. – Это существенно.
Солмик и Речник переглянулись.
– Едва приедем в Манииллат, сразу отведём тебя к нему, – пообещал северянин. – Я Кытугьин Иланка, меня там тоже знают.
– Выпей ещё, – Аса протянула сармату большую чашку с жиром и держала её, пока он всё не выпил. Кесса следила за ним с изумлением – чтобы сармат ел людскую еду?!
– Я Речник Яцек Сульга, – посланник Реки прикоснулся к запястью «тулуга». – Ледяные демоны крайне свирепы – и очень глупы, иначе не решились бы напасть на тебя. Мы видели поле битвы – там всё засыпано битым льдом.
– Огнемёт взорвался, – поморщился Модженс, разглядывая руки. – Иначе вырвались бы. Хелигнэй прошли к нам под бураном. Думаю, вызвали его, когда за нами погнались. Нельзя было останавливаться…
– Поэтому ветер о буране молчал, – тихо сказала Аса, толкнув Речницу в бок. – У-ух!
– Ты Тагьюлону помогал? – уважительно спросил Кытугьин, покончив с застёжками. Теперь Кесса видела ряд ярких нашивок на боку сармата – нижние из них были рассечены когтями Уналага, ни одной знакомой среди них не было.
– Я был в горах, – сузил глаза
– Мы слышали грохот, – кивнула Аса. – Тебе лечь бы…
Солмики помогли сармату опуститься на шкуры. Он лёг на спину, Аса подсунула скатку ему под голову.
– Знорк увидел, что внизу много Хелигнэй, – продолжил сармат, когда люди склонились над ним. – Они копали лёд, очень целеустремлённо. Там была чёрная трещина и белые ростки под ней. Знорки показали это мне, а я узнал в этой штуковине Вайкс.
– Войкс?! – Кесса очень не хотела перебивать, но сдержаться было невозможно. Кытугьин сердито посмотрел на неё, и Речница прикрыла рот ладонью.
– Отросток Вайкса, – Модженс досадливо сощурился. – Пробился сквозь камень и вышел на лёд. Хелигнэй сбежались к нему со всей округи, никто из нас не представлял, что на юге их столько. Им эта находка, по-видимому, нравилась.
– Вайкс на льду?! – солмики переглянулись. – Праматерь Урнунга…
– Снег лежал очень удобно, – сармат усмехнулся одними глазами. – Я спустил на них лавину. Теперь над этим Вайксом снежная гора. Знорки были рады. Но я упустил сверкающую точку в одной из расщелин. Решил, что это лёд…
– Иситок, – выдохнул старший солмик. – Отродье льда подглядело за тобой. Сейчас они кишат к югу от гор, хватило бы стрел…
– Хелигнэй, судя по всему, очень обиделись, – сармат попытался потрогать бок, и Яцек едва успел удержать его руку. – Странно, что они бросили меня, не добив. Тагьюлон должен услышать всё это…
Голос его стал тихим. Он прикрыл глаза, тяжело дыша. Аса подняла выше край мехового одеяла, накрывая Модженса по грудь.
– Надо тебе отдохнуть, – сказала солмица. – Ты окрепнешь, пока мы едем к Манииллату. А Хелигнэй не подойдут к тебе близко.
Люди отодвинулись от неподвижного сармата к переднему краю повозки и сели в кружок. Кесса оглянулась на Койю – жёлтая кошка не хотела отходить от раненого и так и лежала у его головы – и села поближе к Речнику Яцеку.
– Праматерь Урнунга, – Кытугьин качал головой и озабоченно хмурился, но говорил очень тихо, так, что его едва можно было расслышать. – Храни нас Праматерь Урнунга! Демоны знают, что вырвал из их лап отважный тулуг. Надо ехать осторожно, убивать каждого Иситока. Чересчур много глаз в этой долине!
– Злые твари, – передёрнула плечами Аса. – Даже Вайкса они убили бы, откройся для них земля! Надо сказать Амнекам, пусть уводят все корневища поглубже!
– Не убить его они хотели, – нахмурился Речник Яцек. – Убивается он легко… Что скажешь, Кытугьин?
– Правильно, – кивнул угрюмый солмик. – Не убить – взять себе. Чтобы он умножил их род тысячекратно. Чтобы их племя перекинулось через Хельские Горы и кишело тут повсюду. Как будто их сейчас недостаточно!
– Станет меньше, – от негромкого, но очень злого голоса все вздрогнули. – Мы устроим рейды по предгорьям и расщелинам. Биологическое равновесие восстановится.