Соломка и Зверь

Шолох Юлия

— Три часа на передачу всех скрываемых данных об инопланетянах и их технике. Фактическая передача каждого имеющегося устройства вплоть до последнего винтика. Или Ленсуазу сотрут с лица земли.

Таким скучным тоном… Это что, розыгрыш?

— Одним ударом? — ещё более вкрадчиво продолжал дразнить зверя Тартуга.

— Не тратьте время. Позаботьтесь как можно быстрее собрать материал и не заговаривать мне зубы.

— Хорошо, — тон Тартуги стал таким же сухим и деловым. — Позаботьтесь принять файл.

— Что это?

— Видео. Советую немедленно просмотреть.

На экране одновременно развернулся экран, который

стал транслировать какой-то ролик. Соломка разобрала, что это, видимо, снято сверху, может со спутника? Наверняка это Ленсуаза — небольшой городок с ровными улицами, окружающими центр.

— И что вы хотите мне сказать? — спросил голос.

— Это ролик прогнозируемых событий, — заговорил Тартуга, не отрывая глаз от экрана, где Ленсуазу стали крутить, как тарелку на столе, а потом она покрылась пульсирующей сеткой. — Если на нас нападут, сработает система перенаправления… — Со стороны возникла белая черточка приближающейся ракеты, которая вдруг встретилась с импульсом, выпущенным сеткой и развернулась, быстро удаляясь в сторону. — Перенаправление на ближайший крупный город — семь миллионов жителей. Так что посмотрите, что случится, если вы выполните свою угрозу и захотите по нам ударить.

— Что? — в голосе почувствовалось возмущение. — Вы хотите убить семь миллионов человек?

— Разве ракету собираетесь выпустить не вы? — спросил слегка озадаченный Тартуга.

— Вы звери! — с пафосом продолжал человек, не слушая. — Только животные станут угрожать уничтожить огромный город, населенный невиновными. Нас нужно уничтожать, правильно говорят!

Тартуга огляделся с недоумением.

— Еще раз уточняю — перенаправление срабатывает при приближающейся угрозе. Ракетными установками мы не обладаем и никогда не сможем нанести подобный удар самостоятельно. Безопасность города в ваших руках.

— Не нужно мне угрожать! — рявкнул голос. — Мы не пойдём на компромиссы с нелюдями! Вам не победить!

— Он что, идиот? — спросил Тартуга, обернувшись к Гадуку.

Тот пожал плечами.

— Ну да.

— Как же он оказался на такой высокой должности?

— Да просто влез случайно, вёрткий, как уж. Из тех, кому проще дать, чем отказать. Кого проще не трогать, чтобы не воняло. Но насчет его умственных способностей даже среди своих легенды ходят.

— Ладно, — Тартуга собрался. На заднем плане визжал невменяемый человек, который грозился стереть всех с лица земли и не был способен к переговорам даже в детской песочнице.

— Я обращаюсь к тем, кто за спиной этого идиота! — повысил голос Тартуга.

— Что? Да как ты… — завопил чиновник.

— Вы меня слышали. Приказы неумного человека — одно, а жить с результатами трагедии совсем другое, жить придётся вам. Тем более вскоре вашего начальника уволят, эта операция просто не может закончиться успешно. Вообще советую сразу его изолировать. И если вы нажмёте пуск, то сотрёте с лица земли не нас, а свой собственный город. Помните об этом.

Связь отключили и снова воцарилось молчание.

Соломке хотелось воскликнуть, действительно ли они это сделают? Но она не смогла решить, о чём именно хочет знать. Кто-то желает уничтожить Ленсуазу? За что?

Тартуга и Гадук быстро говорили со всеми окружающими по очереди, видимо, раздавая указания, потому что те сразу кивали и исчезали.

В комнате появилось несколько диких, которых собрали в кучу и объясняли происходящее. Соломка успела

услышать, что выезды из Ленсуазы перекрыты и по любому движущемуся к границе живому объекту людскими патрулям приказано открывать огонь на поражение.

Это просто не укладывалось в голове.

Потом рядом как из-под земли возник Оглай, кивая в угол. Гнат пошел за ним, схватив за руку Соломку и прижимая её к плечу.

— Это ещё не всё, — тихо рассказал Оглай. — Началось ещё вчера. Запущена информационная война. В новостях крутят ролики об ужасном изнасиловании и убийстве девушки. Убийца, естественно, зверь. Скорее всего, не один.

Соломка ахнула и непроизвольно закрыла ладонью рот.

— Имеется даже несколько свидетелей, что преступник принадлежит к Племени. Уже говорят, что случай далеко не первый и мы вообще к такому склонны. — В голосе Оглая прорезалась злая ирония. — Подняли прошлые преступления и теперь нам приписано около сорока трупов молодых женщин и мужчин, совершенные по всей стране за последние несколько лет. Действительно, чего мелочиться! У большинства следователей на руках вдруг волшебным образом возникли документы, в которых ясно говориться, кто виновен. Просто раньше они не рисковали оглашать «правду», потому что типа спасители, герои. А теперь намекают, что мы просто соврали об освобождении, что всё было наоборот — доброжелательные пришельцы, которые хотели помочь нам развиться, а мы их…

Оглай с трудом остановился, сжал зубы. У Гната тоже желваки ходили. Соломка на секунду прикрыла глаза и вспомнила бункер, где впервые увидела своего Зверя. Клетки… Ошейники, пластиковые собачьи миски, отверстия в полу для справления нужны… Теперь, значит, ничего такого и не было?

— В общем, вчерашняя жертва слишком свежая, чтобы простить. За неё должен кто-то ответить. — Ровно продолжил Оглай, хотя в голосе дрожала невысказанная обида и ярость.

— Это может быть правдой? В смысле, что кто-то из вас сделал? — спросила Соломка. В тот же момент Оглай и Гнат уставились на неё круглыми глазами и вдруг стало очень стыдно за подобные предположения. Вся её история знакомство с Племенем словно доказательство обратного. Вздумай с ней жестоко поквитаться, давно бы это сделали, а не помогали бы жильем и работой. И сейчас Гнат подпирает своим плечом, обещая поддержку в любом случае.

— Простите, — покраснела она.

Оглай сглотнул и все молча сделали вид, что ничего не слышали.

— Также говорят о мести. Мы не просто насилуем и убиваем, мы теперь устраняем неугодных, тех, кто знает про нас правду. И ещё мстим. Вчера днём похитили семью Крытских, брата с сестрой. Девушку удалось отбить, патруль случайно увидел, как её тащили в фургон и остановили. Фургон, естественно, угнанный, похитители сбежали. А парень просто пропал.

Вот теперь волосы на голове Соломки зашевелились от ужаса.

— Антон?

— Да. Намекают, звери похитили его для того, чтобы подвергнуть жуткой показательной мести. Так нужно говорить, чтобы настроить против нас общественность и оправдать удар по Ленсуазе. Впрочем, удара не будет, тут они просчитались. Но для Антона это очень опасно. Скорее всего, его убьют, причем жестоко, чтобы потом обвинить в этом нас. И восстать с праведным гневом.

— Антона убьют? — губы почти не шевелились. — Боже мой!

— Радуйся, что не тебя, — раздельно проговорил Оглай. — Ты была бы куда лучшей жертвой, просто идеальной!