Солона ты, земля!
Шрифт:
— За сколько дней думаешь убрать весь хлеб? — спросил он Пестрецова.
Тот раздумчиво потянул из кармана кисет. Был опять прежним — неторопливым, осторожным, «себе на уме».
— Оно, Аркадий Николаевич, того — раз на раз не приходится.
— А все-таки?
Пестрецов медленно рвал лоскут газеты, чувствуя на себе взгляд секретаря райкома.
— Да как сказать, Аркадий Николаевич, — нерешительно поджал он губы. — Погода покажет.
— Ну, а все-таки, точнее?
Сергей заметил, как у Данилова мелькнула
Пестрецов сосредоточенно мусолил цигарку, будто он всецело занят этим делом. Но Данилов молчал, ждал. И тот сделал последнюю попытку увернуться.
— Конечно, Аркадий Николаевич, без расчета не живем. Но ведь скажи, тебе сейчас, что, допустим, за такой-то срок уберем, ты намотаешь на ус. А оно, глядь, и не получилось. Ты, может быть, сказать прямо и не скажешь, а подумать подумаешь: Пестрецов-то болтуном оказался… Вот видишь какая история. А к чему мне это?
Данилов улыбнулся:
Значит, ты не хочешь себя обязательствами связывать, думаешь работать — куда кривая выведет, да?
Такого обвинения Пестрецов, конечно, стерпеть не мог. Уж кто-кто, а он-то не только на месяц — на год, на дна вперед смотрит. Без расчета таким колхозищем разве можно руководить!
Ну? — ждал Данилов. — Правильно я говорю?
Пестрецов посмотрел прямо в глаза Данилову.
Ты, Аркадий Николаевич, хочешь поймать меня, как бычка на веревочку… — И уже без улыбки добавил — Я тебе скажу одно: не первый год мы с тобой работаем. Хоть раз Пестрецов подвел? Нет. И нынче не подведу. Ты, Аркадий Николаевич, это тоже знаешь. Хлеб уберем вовремя и потерь не будет.
— Ну, во-от! Ты сразу и обиделся, — опять улыбнулся Данилов.
Пестрецов промолчал.
— Райком же должен ориентироваться, когда в районе уборка закончится, — продолжал Аркадий Николаевич.
— Как будто ты без меня не знаешь!.. Ну, за пять недель уберем.
— Опять ведь хитришь. Ты за три недели управишься.
— Управлюсь — слава Богу, — не моргнув, согласился Пестрецов. — Ты же, Аркадий Николаевич, меня молодцом назовешь.
Пестрецов знал цену своему слову… Но не пройдет и года, как председатели будут с легкостью давать обязательства и так же легко их не выполнять. Всего лишь через год!
Шофер притормозил на развилке дорог.
— Куда?
— Правее держи, — ответил Пестрецов. — За речку, на то поле около леска, того, дальнего, где коз в прошлом году видели.
Шофер кивнул. Дорога побежала под горку.
— Аркадий Николаевич, я вот еще что думаю, — заговорил снова Пестрецов. — Не пора ли уж вылезать нам из кулацких-то скотных дворов. Свои надо строить.
— Надо! — живо ответил Данилов. — Но никто не может решиться. Начни первым. С удовольствием благословим. Глядя на тебя и другие потянутся.
Полное небритое лицо Пестрецова расплылось.
— Тут, Аркадий Николаевич, одним благословлением не отделаешься.
— Поможем. Ты начинай!
— Начать не мудрено. Мудрено кончить. Лесу я уже заготовил и вывез на большой коровник. Голов на сто можно замахнуться. Но ведь гвоздя нигде не купишь, чего уж говорить о прочем.
— Ты вот что, Мирон Гаврилович, что можно, пока делай, а управишься с уборкой, приезжай в райисполком со всеми своими выкладками. Многого не обещаю, но то, что не достанешь сам, постараюсь добыть через крайисполком.
— Договорились, Аркадий Николаевич.
Данилов все время поглядывавший на хлеба, мимо которых проезжали, вдруг что-то вспомнил, резко повернулся всем корпусом.
— Слушай, ты почему школу не ремонтируешь?
— А почему я ее должен ремонтировать? — спокойно возразил Пестрецов. — Этим районо обязано заниматься и сельский Совет.
— У районо средств не хватает на все школы.
— А я при чем?
— Но ведь школа-то на территории твоего колхоза, учатся-то в ней дети колхозников!
— Ну и что? Маслозавод тоже на моей территории, так это еще не значит, что я должен и его ремонтировать.
— Маслозавод тут ни при чем. А школе надо помочь. Твой сын еще не ходит в школу?
— Пока нет.
— Но ведь пойдет.
— Когда он пойдет, районо, может, разбогатеет…
— Я тебе серьезно говорю.
— И я серьезно, Аркадий Николаевич. Нету средств. Сельсовет берет с нас всякие там самообложения, культ-сборы. Вот пусть и ремонтирует.
— Не хватает. На территории вашего сельсовета пять школ. Не хватает средств.
— Ну, это уж не моя беда.
Данилов сделал обходной маневр.
— Мирон Гаврилович, ты же член партии, ты же должен понимать: школа — это общее дело. Надо помочь.
Сергей отметил про себя, что Кульгузкин бы больше не отнекивался, согласился, а потом нашел бы десяток причин и все равно сделал по-своему. А Пестрецов остался последовательным рубанул ребром ладони по спинке сиденья: Аркадий Николаевич, ты меня не прижимай! Все равно ты мне не докажешь. Чего тут наводить тень на плетень? Школа — сама собой, колхоз — сам собой, и нечего тут на мою сознательность давить. Ты же ведь не можешь и райкомовских денег построить, например, мне электростанцию? Не можешь!
— А колхоз на общем собрании может вынести решение и помочь школе, — возразил Данилов. — Там надо-то всего ничего: крышу подлатать, парты подремонтировать, покрасить, ну, и печку переложить.
— Ого! Немного! Ты знаешь, в какую это копеечку влетит? — спросил Пестрецов и твердо закончил — Аркадий Николаевич, ты уж отступись от меня. Все равно мы с тобой не договоримся, а поругаться можем.
Данилов, видимо, тоже понял, что председатель уперся твердо и его не уломаешь, к тому же, формально все-таки он больше прав, чем секретарь райкома.