Солона ты, земля!
Шрифт:
— Верна!
— Согласны!
— Хлебнули горячего до слез…
— Теперя умнее будем…
— «Трудовое крестьянское хозяйство, — надрывал голос Данилов, — не должно подлежать никакой урезке… Недостаточное и беднейшее крестьянство (как и новоселы), а равно малоземельные горнозаводские крестьяне Алтайского округа должны быть дополнительно наделены землей из владений казны или бывших кабинетских земель…»
— Согласны!
— Земли хватит! Отдать кому надо.
— Пусть пользуются.
—
— «…Задача сибирских рабочих, крестьян и всех трудящихся — встать под знамена Красной Армии и, усилив ряды бойцов за рабоче-крестьянское дело, могучим ударом окончательно сломить врага.
Да здравствует Советская Сибирь!
Да здравствует Советская Россия!
Да здравствует мировая революция!
Председатель ВЦИК — Калинин.
Председатель Совнаркома — В. Ульянов (Ленин), Секретарь ВЦИК — Аванесов».
— Ура-а! Ленину!! — закричал кто-то из подпольщиков.
И площадь взорвалась:
— Совнаркому — ура-а-а!!
Было что-то ребячье, азартное, веселое. Вверх летели шапки, картузы. Кто-то высоко подкинул сапог, из которого торчала портянка.
— Ур-ра-а-а!!
Данилов тоже улыбался, тоже махал руками и кричал «Ура!» Вдруг сзади на него навалился бородач, облапал и мокрыми губами чмокнул в щеку. Потом Данилова подхватили на руки и стали качать. Он в нижней рубахе, вылезшей из брюк, взлетал вверх. Из карманов сыпались патроны. Все смеялись, как дети, и кричали, восторженно, самозабвенно.
Наконец гвалт начал стихать. Данилова поставили на ноги. На крыльцо поднялся новый председатель Совета Петр Дочкин, заговорил о создании отряда.
— Как будем, товарищи, объявим мобилизацию или записывать добровольцев?
— Добровольцев!
— Силком тут не надо.
— Писать добровольцев, а ежели мало будет, тогда можно и мобилизовать годика два-три.
На том и порешили. Утвержденный командиром Иван Ильин начал запись добровольцев в отряд.
Площадь гомонила. Кое-кто из приезжих потихоньку начал убираться по домам.
Через час, расталкивая толпу, ввели арестованных Никулина и немца Карла. На обоих лица не было.
— Попались, голубчики!
— Это вам не кровь пить из мужика.
— Расстрелять их тут же.
— Хо, расстрелять! Пули еще тратить. Повесить.
На крыльцо управы снова поднялся Дочкин.
— Товарищи! Поймали только двух кровопивцев, остальные успели сбежать. Совет решил их до завтра посадить в каталажку, чтобы сегодня нам с ними не вожжаться. Судить будем завтра всенародно. А сейчас надо формировать отряд, потому как вот-вот могут нагрянуть каратели.
— Правильно.
— Валяй, Петро.
А в помещении управы сидели руководители восстания и обсуждали план ближайших действий.
В это время, расталкивая
— Что, еще одного поймали? — спрашивали из толпы весело.
— Поймали. Сидит, сердешный, дома и не знает, что о нем тут забыли.
— Ага. Его же не выкликали.
— Я и говорю, забыли.
— Молодцы, ребята. Веди его туда, к Данилову. Он ему сейчас ежа под шкуру пустит…
Данилов встретил Антонова неожиданно для конвоиров обрадованно:
— Дмитрий Иванович! Здравствуй. Хорошо, что ты пришел, — нужен позарез.
— Не пришел, а привели. — Антонов повернулся спиной, Показывая связанные руки.
Тищенко, Субачев, Дочкин захохотали. Данилов тоже улыбнулся.
— Развяжите его! — приказал он удивленным конвоирам.
— И Дмитрий Иванович, к народу, объяснить все.
Люди с площади не уходили: шла запись в отряд, осмотр и регистрация оружия. Когда Данилов с Антоновым вышли на крыльцо, гомон сразу стих, толпа прихлынула ближе. Аркадий улыбался.
— Товарищи, — сказал он негромко, — произошло небольшое недоразумение. Мы не называли тут среди врагов, подлежащих аресту, фамилию уполномоченного по заготовкам Антонова. Не называли не потому, что забыли о нем. Нет. Товарищ Антонов, правда, не входил в состав нашей подпольной организации, но делал он одно общее с нами дело.
— А что он делал?
— Мошну Никулину набивал деньгами?
— С нас шкуру драл…
— Он делал большое дело, товарищи. — Данилов смахнул с лица улыбку. — Во-первых, он скупал за колчаковское серебро у таких, как Никулин, огромные гурты истощенного скота. Пользы от такого скота правительству никакой, а серебро уходило.
— К кому уходило? Никулину?
— Пусть даже Никулину. А где Никулин? Вон у нас в каталажке сидит. А серебро его? В наших руках — все конфискуем… Ну и кое-что еще делал. И наконец, — продолжал Данилов, — товарищ Антонов прятал у себя двадцать винтовок и три ящика патронов.
— Вот это хорошо!
— За это ему большое спасибо.
— Пусть не обижается, что его тут матюгали дорогой.
— Не знамши — чего не сделаешь…
Вернувшись в управу, Данилов заторопился.
— Надо немедленно ехать в соседние села. Иван Тищенко сейчас же отправится в Куликово, Субачев- в Грамотино, ты, Полушин с Акимом Волчковым — в Ермачиху, я — в Макарово. Выезжать небольшими группами. Алексею Тищенко на полный ход пустить все кузницы, ковать пики, ремонтировать оружие. К утру мы должны быть в боевой готовности.