Сон веселого солдата

Климов Вячеслав Анатольевич

Шурша колючей стернёй свежескошенного поля, бежал на огни учхоза. На звёздном небе слабо светился месяц. Задрав голову, определил, что луна - "растущая". (Делается это довольно просто: если на небе сияет месяц буквой "с", то он "старый". Если же к "дольке" приставить палочку и получится буква "р", то луна "растущая").

Пшеничное поле вскоре закончилось, и пришлось, сбавив шаг, пробиваться сквозь высокую траву через овраг. Сбитая роса быстро пропитывала хэбэшные штаны спецовки.

"Влага высохнет, главное, копыто не подвернуть". Благополучно преодолев препятствие, пытаясь восстановить дыхание, отряхнул с ног остатки прилипшей травы. Маневрируя меж спящими сельхозмашинами, отбрасывающими лунную тень, направился к сторожке.

Одноэтажное кирпичное здание охраны под одной крышей сожительствовало со складом. Времени на переговоры много не понадобилось. Получив вполне ожидаемый, не обсуждаемый отказ, отправился прямиком к более лояльно настроенным "юным труженикам". Выйдя не солоно хлебавши из одной двери, пять шагов - и ворвался в летний приют для неместных. В довольно просторном помещении стояло полтора десятка сетчатых кроватей, большинство из которых были укомплектованы мирно сопящими практикантами. Слева, за фанерной стеной, в камбузе для наставников, должна была находиться тёплая компашка и моё законное лежачее место. Не зажигая света, которого в "летнике" отродясь не было, заглянул в закуток. Кровати по-прежнему стояли на своих местах, однако без матрасов и постояльцев. Из открытой задней двери, ведущей в небольшой сад, доносились весёлые возгласы и звук моей шестиструнки. Спальные места в хаотичном порядке расположились на траве под низкорослыми вишнями. Знакомые жизнерадостные голоса, разомлевшие, естественно, не от столовского компота на ужин, с оживлением встретили запоздавшего.

"Соловей, ты что, решил в одиночку весь механский хлеб убрать?!". Стараясь не зацепиться за раскидистые ветви вишника, подошел к дружкам.

"Ага, но подвиг не удался, однако". Увидев у ствола свою аккуратно поставленную спортивную коричневую сумку, прямиком направился к ней.

"Тихо, тихо!
– заволновались голоса: - У нас там винчишко. Бери свой ужин, вон стоит на твоей подушке, и присоединяйся". (Физическую усталость или сильное нервное напряжение лучше всего снять небольшой дозой спиртного. Главное, чтобы нетрадиционное лечение не перерастало в грандиозную пьянку. Вот ещё одна неувязочка в законодательстве нашего государства - на войну забирали с восемнадцати лет, на уборочные работы и того раньше, но в винно-водочный магазин разрешалось входить только с двадцати одного).

Отыскав в сумке, что хотел, сел на матрас, заправленный одеялом, и принялся за еду.

(В боковом кармане с надписью "Хоккей" лежал самодельный нательный крестик. Из никелированного корпуса старого утюга вырезал крест. В эпоксидный клей подмешал чернила, взятые из авторучки. Эту смесь быстро залил в заранее приготовленную форму в виде распятия. Дав время высохнуть смеси, соединил металлический крест с более узким распятием. Братан, по-зоновскому методу, позаимствованному у освободившихся, смастерил из новой спирали для электроплитки тоненькую цепочку).

Шустро жуя холодную котлету с хлебом, одновременно рассказывал о

случившемся и здесь же изложил свой план. Ребята слушали молча, ни разу не перебив. Несколько минут спустя, под ночным покровом, десяток молодых удальцов, похихикивая, толкали по просёлочной дороге трактор Т-40. Добравшись до спуска в овраг, разогнали машину и завели. В маленькую кабину, включая Захара-водителя, вместились трое, остальные с чувством выполненного секретного задания отправились назад. Света у трактарёнка не было, поэтому я бежал впереди, сжимая губами крестик и маяча светло-серой майкой, указывал дорогу.

Хорошо, что нужное поле лежало сразу за ложбиной. Застывшая "Нива" выделялась тёмным пятном на светлом фоне бежевого поля. Быстро накинув предусмотрительно захваченный металлический трос, заняли исходную позицию. Чтобы не топтать ещё не скошенную пшеницу, решили заводить задним ходом. Мешала темнота. Тракторёнок, выбрасывая вверх искры из выхлопной трубы, натянув сцепку, стоял носом к носу с копнителем комбайна.

Костя подавал команды Захару, Витёк, с мостика у кабины, за моей спиной, подсказывал мне. Волнующий момент подходил всё ближе, а вопросов становилось всё больше. Выдержит ли трос, хватит ли мощи и не закопается ли в мягкую почву лёгкий по сравнению с комбайном Т-40. Заведётся ли двигатель, и, когда заведётся, смогу ли я вовремя остановиться, чтобы не поцеловаться машинами.

Всё обошлось, двигатель завёлся, но света по-прежнему не было. Быстро проведя полевую планёрку, решили: трактор вернуть на место сейчас, а комбайн - когда рассветёт. Втиснувшись в малогабаритную кабину, ребята отправились на кульстан. Вскоре, приговорив остаток вина, Витёк и Костя вернулись, но уже с гитарой на плече. "А мы решили тебя одного не бросать!".

Застелили днище пустующего бункера свежей соломой и поочерёдно, словно в танковый люк, спустились в металлическую ёмкость. Ребята вскоре уснули. Свежескошенная ароматная солома слегка покалывала тело через одежду . Прислушиваясь к ровно работающему дизелю, вибрирующему за тонким металлом, задремал и я. Боясь проспать зорьку, то и дело поглядывал вверх, в узкую щель неплотно закрытой бункерной крышки. Когда бархатисто-тёмная полоска сменилась на нежно-розовую, я вылез из укрытия и повёл машину на ремонт. Врывавшийся в открытую форточку свежий ветерок постепенно прогнал остатки сна.

Покрывшийся утреней влагой комбайн, плавно переваливаясь, шёл вдоль поля к просёлочной дороге.

Повернув голову вправо, с уважением посмотрел в маленькое окошко бункера, предназначенное для контроля наполняемости урожаем. Закопавшись в солому, прижавшись друг к другу спиной, спали ребята. Наверное, это и есть настоящая дружба...

Солнце уже ласково пригревало, когда на кульстан подъехала бортовая машина с учащимися и мастерами. Владимир Михалыч внимательно осмотрел выполняемую работу и, не задавая лишних вопросов, по военному кратко спросил: "Успеешь?". "Успею...".

Погрузившись в размышления, внимательно отслеживая работу комбайна, незаметно добрался к концу делянки.

Флагшток со знаменем, временно приютившийся в кабине, поигрывал желтой бахромой.

У края поля, с высот, увидел на склоне оврага васильки и бессмертники.

"Как же в такой день без цветов? Именно эти мне и нужны. На то они и бессмертники, до конца уборки не потеряют своего вида".

Ударил по тормозам. Не тратя времени на спуск по трапу, с мостика, по-хулигански, перемахнул через перила. Приземлившись на мягкую пашню, рванул к склону.

"Романтик, едрёна корень. Хлеб убирать надо, а он за цветочками полез...".

Из ложбины тянуло прохладой. Стоял густой, насыщенный запах травы. Её плотная сочная стена с вкраплениями жёлтого клевера ожидала покоса. Высоко в небе, среди облаков, чуть завитых по краям, серебристым колокольчиком повис жаворонок.

Мимо пролетел лохматый полосатый шмель. (Вот такое чудовище меня ужалило в детстве под правый глаз. Мы резвились на покосе, он выбрался из стожка и без предупреждения - сразу в драку. Неделю бедный ребёнок ходил с перекошенным лицом. Страшно было в зеркало смотреть). Из густой разделительной лесополоски донёсся птичий голос: "Спать пора, спать пора". "Должно быть, укладывает перепелка непослушных деток на послеобеденный сон".

Голубыми цветами - как своими осколками - по склону рассыпалось небо.

Корабль полей, степенно раскачиваясь, плыл по земле. На панели приборов, в такт машине, слегка кивал мне букетик цветов. Солнышко, изливаясь лучами, придавало насыщенность цветовой гамме вездесущей природы.

По нетронутым хлебам лёгкой дрожью пробежал ветерок. Отяжелевшие колосья, ставшие вновь недвижимыми, покорно склонились. Словно просили: "Скорей, скорей, пока не налетел ветер с дождём".

<