СООБЩЕСТВО НА КРАЮ

Азимов Айзек

— К преступлениям и глупости людей, — пробормотал Пелорат, — что от стыда покинула пространство и отказалась иметь дело с людьми, которыми населила Галактику.

— Значит, вы знаете эту историю? Моя подруга говорит, что это выдумки, но теперь я ей докажу. Если эту историю знают профессора из Сообщества…

На одном из дымчатых стекол двери светилась надпись той же неразборчивой сейшельской каллиграфией: СОТАЙН КВИНТЕСЕЦ АБТ, и под ней, в том же стиле, была табличка: КАФЕДРА АНТИЧНОЙ ИСТОРИИ.

Женщина нажала на гладкий металлический

кружок. Ничего не было слышно, но стекло из дымчатого стало молочным, потом мягкий голос произнес:

— Назовите себя, пожалуйста.

— Янов Пелорат с Терминуса, — сказал Пелорат, — и Голан Тревиц с той же планеты.

Дверь немедленно распахнулась.

Хозяин кабинета, уже довольно пожилой мужчина, встал, обошел вокруг стола и пошел им навстречу. Квинтесец был высокого роста, со светло коричневой кожей, а его курчавые волосы были стального цвета. Он приветливо протянул руку и заговорил низким мягким голосом:

— Я Эс-Ка, рад встретиться с вами, коллеги.

Тревиц сказал:

— У меня, собственно, нет академического звания, я только сопровождаю профессора Пелората. Вы можете называть меня просто Тревиц. Рад встретиться с вами, профессор Абт.

Квинтесец явно смутился и поднял руку.

— Нет, нет. Абт — это всего лишь глупый титул, который вне Сейшел не имеет никакого значения. Пожалуйста, называйте меня Эс-Ка. Мы на Сейшелах обычно пользуемся инициалами. Я очень рад, что вас оказалось двое, когда я ждал только одного.

Он немного помешкал, потом протянул правую руку Тревицу, сперва незаметно вытерев ее о штаны. Тревиц пожал ее, не зная, каков надлежащий сейшельский способ приветствия.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал Квинтесец. — Боюсь, вам не очень понравятся эти кресла, но я не люблю, когда кресло меня обнимает. Сейчас мода на такие кресла, но я предпочитаю более значимые объятия, а?

— Кто не предпочитает? — с улыбкой сказал Тревиц. — Мне кажется, ваше имя, Эс-Ка, происходит с планет Обода, а не сейшельское. Простите, если мое замечание невежливо.

— Ничего. Моя семья частью прослеживается до Аскона. Пять поколений назад мои пра-прабабушка и пра-прадедушка покинули Аскон, когда власть Сообщества стала слишком тяжела.

— Приносим извинения, мы из Сообщества, — сказал Пелорат.

Квинтесец благодушно махнул рукой.

— Я не храню недобрые чувства в течение пяти поколений. Тем печальней, что такие вещи случаются. Не хотите ли закусить? Выпить? Может быть, включить музыку для фона?

— Если вы не возражаете, — сказал Пелорат, — и если это позволяют сейшельские обычаи, я бы перешел прямо к делу.

— Сейшельские обычаи не препятствуют этому, уверяю вас… Вы не представляете, как это замечательно, профессор Пелорат. Всего недели две назад я наткнулся на вашу статью по мифам о Прародине в «Археологическом обозрении», и она поразила меня как замечательный синтез, удивительно краткий.

Пелорат покраснел от удовольствия.

— Я польщен,

что вы ее прочитали. Мне, конечно, пришлось ее сжать. «Обозрение» не могло напечатать исследование полностью. Я собирался написать по этому предмету монографию.

— Желаю вам написать ее. Как только я прочел вашу статью, мне захотелось встретиться с вами. У меня даже была идея посетить для этого Терминус. Хотя это трудно организовать…

— Почему трудно? — спросил Тревиц.

Квинтесец, смутившись, ответил:

— Простите, что приходится это говорить. Сейшелы не стремятся вступать в Федерацию Сообщества и не поощряют контакты с Сообществом. У нас традиционный нейтралитет. Даже Мул в свое время не тронул нас, удовлетворившись нашим специальным заявлением о нейтралитете. Поэтому любое обращение к властям о посещении планеты, принадлежащей к Федерации Сообщества, особенно Терминуса, рассматривается с недоверием. Хотя, конечно, ученый, сосредоточенный на чисто академических вопросах, может быть, получил бы паспорт… Но ничего этого не нужно — вы у меня. Я едва верю этому. Неужели вы слышали обо мне, как и я о вас?

— Я знаю ваши работы, Эс-Ка, — сказал Пелорат, — и в моих записях имеется резюме ваших статей, поэтому я пришел к вам. Я изучаю вопросы Земли, которая считается Прародиной человечества, и ранний период заселения Галактики. В частности, я прибыл сюда, чтобы расспросить об истории основания Сейшел.

— Судя по вашей статье, — сказал Квинтесец, — я думал, что вас интересуют мифы и легенды.

— Еще больше меня интересуют исторические факты, а мифы и легенды за неимением лучшего.

Квинтесец встал и прошелся из конца в конец кабинета. Он остановился перед Пелоратом и посмотрел на него. Затем снова зашагал.

— Итак, сэр? — нетерпеливо сказал Тревиц.

— Странно! — сказал Квинтесец. — Очень странно! Только вчера…

— Что только вчера? — спросил Пелорат.

— Я рассказывал вам, профессор Пелорат — можно я буду называть вас Я-Пе? Мне кажется противоестественным пользоваться полным именем.

— Да, пожалуйста.

— Я говорил вам, Я-Пе, что восхитился вашей статьей и захотел встретиться с вами. Причина этого в том, что вы, по-видимому, располагаете обширной коллекцией легенд о начале планет, но у вас нет легенды о нашей планете. И я хотел встретиться с вами для того, чтобы рассказать вам именно то, ради чего вы приехали ко мне.

— Какая здесь связь со вчерашним днем, Эс-Ка? — спросил Тревиц.

— У нас есть легенда. Одна легенда. Важная легенда для нашего общества, потому что она стала нашим Главным Таинством.

— Таинством? — переспросил Тревиц.

— Здесь нет ничего таинственного в значении этого слова на галактическом стандартном. Просто это секрет, который в полном объеме знают лишь немногие адепты, о нем нельзя говорить посторонним. И вчера был этот день.

— Какой день, Эс-Ка? — подчеркнуто терпеливо спросил Тревиц.