СООБЩЕСТВО НА КРАЮ
Шрифт:
Он увидел, как засверкали у Нови глаза, и это его обрадовало.
— Я очень постарыйся выучить все, чему вы меня учи, мастер, — сказала она.
— Я в этом уверен. — Сказав это, он задумался. Ему вдруг пришло в голову, что он ни разу не дал понять Компору, что летит не один. Ничего особенного не было в том, что на корабле присутствует женщина, во всяком случае, Компор не удивится… Но стрынка?
На мгновение стереотип восторжествовал, и Гендибал порадовался, что Компор никогда не был на Транторе и не поймет, что Нови — стрынка.
Он стряхнул это настроение. Неважно узнает или не узнает
— Мастер, когда мы прилетим, мы не расстанемся? — спросила Нови.
Он взглянул на нее и сказал более веско, чем собирался:
— Мы не расстанемся, Нови.
И стрынка застенчиво улыбнулась и, Галактика, посмотрела так, как могла бы посмотреть любая женщина.
13. Университет
Пелорат сморщил нос, когда они с Тревицем снова вошли в «Далекую Звезду».Тревиц пожал плечами.
— Человеческое тело — сильный источник запахов, регенерация не срабатывает мгновенно, а искусственные отдушки только заглушают запах, а не замещают.
— Я думаю, никакие два корабля не пахнут одинаково, если в них некоторое время жили разные люди.
— Это верно, но вы обращали внимание на запах Сейшел после первого часа?
— Нет, — признал Пелорат.
— Ну и этот вы скоро перестанете чувствовать. А если вы проживете на корабле долго, то возвращаясь на корабль, вы будете радоваться его запаху, как домашнему. И, кстати, Янов, если вы станете галактическим бродягой, учтите, что невежливо делать замечания о запахе в корабле или на планете хозяевам этого корабля или жителям планеты, все это нормально.
— Забавно, Голан, но я действительно считаю "Далекую Звезду" домом. Она хотя бы сделана в Сообществе. — Пелорат улыбнулся. — Знаете, я никогда не отличался особым патриотизмом, я считал себя гражданином всего человечества, но здесь, вдали от Сообщества, мое сердце наполнилось любовью к нему.
Тревиц начал стелить постель.
— Сообщество не так уж далеко от нас. Сейшельский Союз окружен территорией Федерации. У нас здесь огромный штат, от консулов и ниже. Сейшельцам нравится противостоять нам на словах, но на самом деле они стараются нас не раздражать… Ложитесь спать, Янов. Мы сегодня ничего не успели, придется завтра больше потрудиться.
Слышимость между двумя каютами была хорошая. После того как погас свет, Пелорат стал беспокойно ворочаться и, наконец, сказал:
— Голан?
— Да?
— Вы не спите?
— Пока вы разговариваете, нет.
— Кое-чего мы сегодня все-таки достигли. Ваш друг Комп…
— Бывший друг, — проворчал Тревиц.
— Кем бы он ни был, он рассказал нам о Земле кое-что, раньше мне не попадавшееся. Радиоактивность!
Тревиц приподнялся на локте.
— Знаете, Янов, если Земля действительно мертва, это не значит, что мы возвращаемся. Я все равно хочу найти Гею.
Пелорат шумно выдохнул, как будто сдувал пушинку.
— Дорогой мой, я тоже. Да я и не думаю, что Земля мертва. Компор рассказал то, что он считает правдой, но в Галактике почти в каждом
— Вы считаете, — сказал Тревиц, — что Компор, поместив Землю в Сектор Сириуса, просто следовал общему правилу?… А все-таки у Сектора Сириуса действительно очень древняя история, каждая планета там хорошо известна, это легко проверить и не отправляясь туда.
Пелорат кашлянул.
— Даже если вы точно докажете, что в Секторе Сириуса нет Земли, это не поможет. Вы не представляете себе, Голан, до какой степени мистицизм может подавить рациональность. В десятке секторов Галактики ученые вполне серьезно утверждают, что Земля, или как бы они ее ни называли, расположена в гиперпространстве и недоступна. Разве что случайно.
— А они не утверждают, что кто-то действительно туда случайно попадал?
— Такие легенды существуют, хотя в них не верит никто, кроме жителей той планеты, которая их породила.
— Тогда, Янов, давайте и мы не будем в них верить. Отправимся в наше частное гиперпространство сна.
— Но, Голан, меня заинтересовала история с радиоактивностью. Здесь есть что-то похожее на правду.
— Что значит похожее?
— Радиоактивная планета была бы планетой, где жесткое излучение сильнее, чем обычно. На такой планете был бы выше темп мутаций. И эволюция шла бы быстрее, и виды были бы разнообразней. Помните, я вам говорил, что один из пунктов, с которым согласуются все легенды, говорит о невероятном разнообразии жизни — миллионы видов. Может быть большая, чем на других планетах, радиоактивность и объясняет все уникальное на Земле.
Тревиц помолчал, потом произнес:
— Во-первых, Компору нельзя верить. Он мог солгать, чтобы заставить нас улететь с Сейшел в Сектор Сириуса. Я думаю, так и было. Ну, а даже если он и сказал правду, то ведь он сказал, что радиоактивность там так возросла, что жизнь стала невозможна.
Пелорат снова сдунул воображаемую пушинку.
— Но радиоактивность была не настолько велика, чтобы помешать развиться жизни. А если жизнь возникла и поддерживалась, она не могла погибнуть, потому что уровень радиации со временем не увеличивается, а уменьшается.
— Ядерные взрывы? — предположил Тревиц.
— При чем здесь взрывы?
— Я имею в виду, что они могли быть на Земле.
— На поверхности? Невозможно. В истории Галактики нет ни одного упоминания об обществе столь глупом, чтобы применять ядерные взрывы в войнах. Во время осаждения Тригела, когда обе стороны дошли до голода и отчаяния и Джиндиррурус Хоратт предложил вызвать термоядерную реакцию…
— Его повесили матросы его же флота. Я знаю галактическую историю. Я как раз думал об этом случае.