Сорока на виселице

Веркин Эдуард Николаевич

– Так зачем мы сюда прилетели? – спросил я. – Собираешь впечатления? Тоже хочешь написать книгу о поражении?

– Нет, у меня вряд ли получится… Кому нужна еще одна книга о поражении… Хочу посмотреть… увидеть то, о чем много раз читала. Согласись, это редкая удача – побывать в таком месте. Историческом…

Соглашусь. Я вдруг подумал, что никогда раньше не видел руин. На Земле сохранилось некоторое количество руин, но это все древнеримские, древнегреческие, мезоамериканские, исторические, одним словом, новых нет, и откуда им взяться, а старые… Сложно поверить, что настоящие.

Все руины неоднократно реконструировали, Тессея ли этот корабль.

А здесь настоящие.

– Почему про это никто не знает? – я указал вниз.

– Наверное, потому, что никому это особо не интересно… И потом… Твоя бабушка раскладывает шансы и подбрасывает монетки, вряд ли она хочет знать про то, что подбрасывание монетки мастером Сойером привело к гибели тысяч… Все любят смотреть «Бездну», никто не хочет в ней оказаться. Хотя… Принято считать, что молодые синхронисты рвутся сюда… Но пока никого нет.

Мы снизились еще. Трещины стали шире, было видно, что крыша вспучилась в нескольких местах.

– Где посадочная решетка? – спросила Мария. – Не видишь?

Не видел.

Плавник. Небывалой гигантской косатки, реликтового подземного кита.

– Тебе здесь нравится? – спросила вдруг Мария.

– Да. Хорошая планета, нет комаров. И не жарко. И простор я люблю.

То ли провал, то ли взрыв, здание старого Института явно пострадало от некоего катаклизма.

– Ты слышал про Бенедикт? – спросила вдруг Мария.

– Да. Там вроде кибернетикой занимаются… Или чем-то похожим… В кибернетике у нас, насколько я понимаю, тоже тупик.

– Да, наверное… А помнишь, где мы встретились?

– Терминал Лунной базы, ты на чемодане сидела…

С апельсиновым мороженым.

– Я там с утра сидела… До нас… то есть до «Тощего дрозда», с Луны ушла «Ворга». Как раз к Бенедикту. Двести десантников СЭС при мне погрузились на борт. В костюмах высшей защиты.

Там еще был неожиданный водолаз, помню, прогрохотал поперек. Мокрые следы.

– Мало ли… Может, там… на Бенедикте… оползень. Или вулкан раньше времени открылся. Или какая паника… Пляс кибернетиков, великая синь… Спорыньей отравились. Вот и пришлось отправлять десант. Такое изредка случается. Я сам, кстати, думаю в десант записаться, теперь у меня есть опыт в пространстве. Думал… А может, здесь останусь…

– «Ворга» не десантный корабль, – сказала Мария. – «Ворга» – тяжелый терраформер, она способна расплавить в стекло целый континент, может растопить ледяные шапки, сжечь атмосферу. Зачем кибернетикам нужно ровнять континент?

Мария перешла на шепот.

– Строят что-нибудь, – предположил я. – Гора мешает или море. А может… Может, инфекция…

– Не смеши, какая инфекция, ты помнишь хоть одну инфекцию? Если не вспоминать про глубоководных рыб…

Ховер опускался на крышу, слишком осторожно, как человек, шагающий вниз по сгнившей лестнице.

– Да я и не собирался… У глубоководных рыб, кстати, инфекций не бывает, у них весьма крепкое здоровье, многие почти бессмертные. Скорее всего, кибернетики на Бенедикте напутали… Задумывали полезных периллюсов, а сложили зловредных медведок. Медведки расплодились, вот

СЭС и вызвали… Такое и на Земле изредка происходит, гон кальмаров или буйство леммингов. Например.

Зловещих медведок.

– Буйство леммингов? При чем здесь… Правее! – крикнула Мария, автопилот не послушался. – Говорю же, правее… – добавила Мария уже спокойнее.

Автопилот вывесил ховер над старым Институтом, и продолжилась медленная, словно на ощупь, посадка. Обычно автоматика действовала решительней, сейчас же ховер словно подкрадывался к земле, смещался, зависал, раздумывая, иногда снова чуть набирал высоту, отступая, снова раздумывал, словно прокладывая путь сквозь невидимый лабиринт.

– Синхронная физика оставила слишком много шрамов, – сказала Мария. – Их будут находить еще долго, лечить их никто не собирается, а они не дают уснуть…

Здание постепенно приближалось, становилось ясно, что оно все же меньше нашего Института, хотя все равно огромное. Ховер маневрировал, и было видно, что не только крыша, но и стены изобиловали многочисленными прорехами, словно внутри воссияли тысячи маленьких злых солнц, вспыхнули, прожгли себе путь к небу.

– Шрамы не дают уснуть… – повторила Мария.

– Стартовый стол, – указал я.

Мария преувеличивает.

Посадочная площадка обнаружилась в западной части, сама посадка прошла неожиданно жестко, компенсаторы инерции отчего-то не сработали, тряхнуло, я прикусил язык. Надо меньше доверять автоматике, обратно поведу ховер сам.

Я поднял фонарь, спрыгнул на решетку, Мария за мной. Пахло мокрыми грибами. Я достал из кокпита ранец, хотел помочь надеть, но Мария ранец отобрала, ладно, пускай.

– Что самое важное в исследовании руин? – спросила Мария бодро.

– Свет.

Мария достала из ранца белый шар, быстро сжала, подкинула, шар повис над головой, налился бледным светом.

– Еще?

– Веревка.

Мария предъявила веревку. Шестьсот метров, мононить, выдержит полтонны, прекрасная веревка.

– Огниво.

Вместо огнива в ранце нашелся вакуумный резак, Мария прицепила его к поясу и огляделась.

– Теперь надо отыскать вход…

Крыша была засыпана обломками: бетоном, кусками разорванного металла, оранжевой смолой изоляторов, множеством одинаковых причудливых деталей, назначение которых угадать было трудно. На обломках и между ними проросли сизые лишайники, мох и тонкие, похожие на белую траву грибы. Я не удержался, наклонился и понюхал, и обнаружил, что грибной запах исходит не от них.

– Все как полагается, – сказала Мария. – Сначала полет, потом руины. Полет – руины, полет – руины, руины – полет. Синхроничность…

Она подняла обрывок арматуры.

– Страшно представить, что чувствуют синхронные физики. – Мария швырнула арматуру. – Руины, руины и никакого полета. А надо идти, идти вперед…

Металл беззвучно упал в мох.

– Может, все не так, – сказал я. – Может, напротив, они боятся успеха.

– Почему?

– А что делать после победы? Представь, что завтра Уистлер все-таки решит проблему синхронизации. Поток Юнга откроет двери в любую часть космоса, что дальше?