Сорока на виселице
Шрифт:
Понятно.
– Извини, – сказал отец. – Он открыл… Мы думали, что-то случилось… Что-то…
– Там только фамилия, – заговорил брат. – Я не знал, что это тебе, извини.
Я достал из конверта лист. Толстая, чуть синеватая шершавая бумага, написано от руки, почерк красивый, строгий.
Имя, фамилия, возраст. Прочитал.
– Я не очень…
– Тебя зовут в Большое Жюри, – перебил брат. – Что тут непонятного?
Брат определенно злился, потирал лоб и злился, уже
– Возьми лед, – снова предложил я. – Шишка же…
– Ты хоть знаешь, что такое Большое Жюри?! – не услышал брат.
Я примерно представлял, что такое Большое Жюри, но не помнил, когда оно собиралось последний раз, давно, значит.
– Это розыгрыш, – сказал я. – Большое Жюри сто лет не собиралось. Это шутка.
Брат рассмеялся. Мой брат мастер смеха, умеет смеяться десятками разных смехов. А скоро он станет мастером сморкания, он уже на этом пути.
– Это не розыгрыш, Ян, – вздохнул отец. – Боюсь, что это не розыгрыш.
Вышли к Енисею.
– Ты представляешь, какая это ответственность?! – спросил отец.
– Да, – ответил я.
– Нет, боюсь, ты не представляешь…
Отец погрозил пальцем, не мне, а как бы кому-то другому, сидящему у меня за спиной. Отец, когда принимается рассуждать о важных с его точки зрения вещах, становится чересчур серьезным, говорит нарочито отчетливо и делает руками деревянные жесты.
– Ты совсем не представляешь…
В Енисее осетр и стерлядь.
Кажется, я сказал это вслух.
– Ты хоть знаешь, кто входил в Большое Жюри?! – выкрикнул брат. – Какие люди?!
Я промолчал. А брат стал рассказывать, кто входил в Большое Жюри раньше. Великие. Ученые, основоположники научных школ, гении, провидцы, подвижники. Исследователи пространства, Брок, тот самый, что открыл Иокасту. Философы – Метцнер, например, два раза входил. Великие писатели. Великие музыканты. Великие организаторы. Незаурядные люди. Я слушал, смотрел на Енисей, мне Енисей из рек нравится больше всех, особенно после полудня.
– А теперь в Большое Жюри войдет наш Ян! – закончил брат.
– И что? – спросил я.
– Что?! Что ты там делать будешь?!
– Буду как все, – ответил я.
Брат опять расхохотался.
– Он прав, Ян, – сказал отец. – Это, по крайней мере, смешно…
Енисей по-особому блестит, из глубины.
– Там наверняка расскажут, что надо делать, – предположил я. – Как-нибудь справлюсь…
– Ты не можешь относиться к этому так легкомысленно, – продолжал отец. – Так нельзя…
– А что легкомысленного-то? – спросил я.
– Ты… Мы… Мы должны это всесторонне обсудить… Во-первых, у тебя нет никакого опыта, ни жизненного, ни профессионального! Уж извини,
– Но меня выбрали…
– Тебя не выбрали! – вмешался брат. – Письма рассылаются случайно, могло любому прийти, могло мне прийти…
– Но не пришло, – заметил я.
Брат покраснел. Он всегда так краснел, перед тем как наброситься. Это очень удобно, я за полминуты знал, что он готовится прыгнуть.
– Письмо пришло мне, – повторил я.
– Письмо может прийти всякому… – брат пропустил слово. – Но это не означает, что всякий… индивид… должен соглашаться на приглашение!
Енисей красив в полуденном солнце. В нем водится стерлядь, водится четырехрогий бычок.
Покраснел, но не решился, мы давно не дрались, с тех пор как я поступил на семнадцатую станцию. Два с лишним года.
– Ян, твой брат прав. Письма рассылаются произвольно, и адресатом может стать любой, выборка случайна, но… но человек… любой человек, которому придет приглашение, должен сознавать ответственность… Ян, Большое Жюри собирается исключительно по важнейшим вопросам… от них зависит… будущее. Будущее человечества, будущее всей Земли!
Отец указал пальцем вниз. Енисей был гладок и неподвижен. Кажется, на Дите есть Енисей.
– Так мне повезло? – не понял я.
На всякий случай я еще раз перечитал письмо.
– Или не повезло?
– Повезло?! – воскликнул брат. – Не повезло?! Ты что, издеваешься?!
Я не издевался. Мне не понравилось, что брат открыл конверт, а еще больше, что он, скорее всего, сделал это не потому, что интересовался содержимым, а из вредности. Он и раньше так делал, с мамиными письмами.
– Ты хоть знаешь, чем занимаются на Регене?! – спросил брат. – Ты хоть слышал про него?!
Я слышал про Реген, про него слышали все, у Кирилла, старшего спасателя семнадцатой станции, там родственник работал. Реген, тип Земля-прайм, пригодна для глубокого терраформирования. Экспериментальная база Института Пространства. Население… в основном научные работники, население немногочисленно, по этой причине Реген не входит в кадастр обитаемых миров. Животный мир небогат. В водоемах насекомые, рыбы нет.
– А почему Большое Жюри собирается на Регене? – спросил я.
Отец и брат переглянулись.