Сороковые... Роковые
Шрифт:
А Варя вспомнила про колечко Герби, как ни жаль, придется продавать, чтобы обследоваться как надо. Дома развязала один узелок, достала колечко, поревела от души - пока Данька не видит, а потом взялась развязывать другой узелок, затянутый намертво.
– Вот, немец-перец, ногти чуть не сломала!
– ворчала Варя, думая, что Герби засунул туда обычную гальку. А вытащив, охнула - на ладони лежал явно драгоценный камушек, скорее всего, алмаз. Опять были слезы, и как бы поняв, что матери плохо,
– Мам, ты как?
– Нормально, сына!
– Мам, пельменев хочу!!
– Ребенок упорно называл их так с детства, не признавая покупные. Свойские обожал и лепить, и есть, мог варить себе каждый день.
– Мам, почти год не ел.
– Сделаю, Дань, сделаю.
– А ты побольше - и своих зови, посидим, завтра суббота, хоть пойму, что за мужики, и с чем их едят?
Варя сразу же подумала про Гончарова - с его связями камушек можно продать по реальной цене, понятно, что денег потребуется много - беременность ещё вся впереди.
У Гончарова было отвратительное настроение. Мало того, что пришлось вышвыривать из квартиры 'подружку на месяц', у которой, по причине его исчезновения, был повод считать себя чуть ли не вдовой, и начать после шести месяцев его отсутствия предъявлять права на наследство на основании свидетельских показаний, что они являются мужем и женой, только свадьбу сыграть не успели.
Нашлось даже заявление, поданное в ЗАГС, правда, подпись Гончарова и без графологической экспертизы, что называется - не внушала доверия, но Анжелу это не остановило. Она вела усиленную войну с главбухом Сергея - верной Калерией Ивановной.
Дама старой закваски и твердых понятий и убеждений, что такое честность, Калерия в первые же дни исчезновения Гончарова сумела заблокировать все карточки и основные счета.
– Сергей Алексеевич, меня трудно на кривой козе, сами знаете, объехать. А тут полезло такое... Вашей убитой горем матушке было преподнесено, что имеется беременность и заявление в ЗАГС, и естественно, "случился выкидыш", которого не было. Ваша правая и левая рука одновременно - Роман Волков вместе с нею развили бурную деятельность по вступлению в наследство, но вот до сей поры пробуксовывает их афера.
– Калерия Ивановна?
– поднял взгляд на неё мрачный Гончаров. Он на третий день прибытия, утречком поехал к своей верной старушке - под семьдесят ей, но уму позавидовал бы любой банкир.
– Да, Сергей Алексеевич, я, как могла, восстанавливала справедливость, меня конечно же с позором вышвырнули, якобы подавала неправильные данные в налоговую и прочая, и прочая.
– И что, Вы теперь у моего вечного недруга Пчеловодова работаете?
– Нет, Сереженька, я на пенсии, сижу дома, а Пчеловодову было сказано - "Я
– Калерия Ивановна, можно я Вас поцелую?
– Да не вопрос! Так вот, Сергей Алексеевич...
Он поморщился:
– Давайте уже без чужих перейдем на более простые отношения. Там, где я был, может быть, когда и смогу рассказать, где - больше всего ценились такие надежные отношения, там я знал, что вот на этих я могу не то, что положиться, а доверить все, что имею, особенно жизнь.
Калерия внимательно посмотрела на него:
– Вижу, Сережа, Вам досталось, и меня радует, что вся эта Ваша понтоватость и высокомерие испарились!Вы очень изменились, и почту за честь работать с Вами, если Вы меня к себе вернете.
– Завтра же и начнем, как говорится - помолясь.
Консьерж в подъезде его элитного дома, что называется, выпал в осадок - долго экал и удивлялся, что вот он, господин Гончаров собственной персоной. Оказалось, что замок на входной двери его квартиры пытались заменить.
– Анжела Викторовна сначала очень хотела, но фирма, устанавливающая его, затребовала оплатить всю рассрочку полностью и сразу, вот и оставили все как есть.
Гончаров кивнул, попросил не звонить Анжеле Викторовне.
– Сюрприз хочу сделать!!
– и не дожидаясь лифта, легко побежал на свой четвертый этаж, немало удивив при этом консьержа - тот помнил Гончарова другим - важным и высокомерным.
Квартиру свою Серега не узнал. Какие-то оборочки, пуфики, подушечки, везде розово-малиновые тона, его кабинет, где он обожал работать, напоминал будуар шлюхи стареющей.
– Мммда! Игорь, - позвонил он Миронову, - давай-ка наших по цепочке ко мне, я вас встречу. Кой чего надо сделать. Варюху? Не, не надо, пусть наша мамочка сил набирается.
Мужики - Игорь, Толик, Иван с Костиком прибыли в течении получаса. Гончаров за это время только и успел прослушать кассету автоответчика, в тумбочке лежали ещё штук пять, он заботливо припрятал их подальше - уж очень много интересного узнал из разговоров друзей-приятелей и голубков.
Вся такая воздушная, утомленная Анжела, в сопровождении верного без пяти минут мужа состоятельной женщины, впорхнула в прихожку и изумленно остановилась - вся её нежно розовая уютненькая квартирка была варварски кем-то испорчена. Два мужика как раз вытаскивали её любимый розовый диванчик.
– Вы кто такие? Рома, звони в полицию, нас обокрали.
– Я сам тебе полиция!
– раздался подзабытый голос, и в прихожку вышел так долго и красиво оплакиваемый Сержик.