Сороковые... Роковые
Шрифт:
Мальчики Варины обожаемые приехали быстро, Николаич с женой, Иван тоже с женой, Костик с мамулей и двумя сестричками, Игорь с бабулей - славно так посидели.
Мужики натащили фруктов для Вари, она бурчала, но кто её стал слушать??
– Для Гербертовича, не тебе!!
Данька внимательно приглядывался ко всем, видел их искреннее обожание друг друга и радовался за мамулю.
Варя потихоньку позвала Серегу и Игоря на кухню.
–
Оба вытащили фото... своих любимых, оставшихся там...
– Варь, Варька, это же...
– у Игоря не нашлось слов, он порывисто обнял её и спрятал повлажневшие глаза.
– Варь, дороже вот этих фоток для меня ничего нет.
А Серенький, присев на диванчик, молча перебирал пять фоток, рвалось у него сердце надвое от любви и тоски.
– Мальчики, вы на меня не обиделись?
– Варюха, мы все в одинаковом положении, а твой жердяй?
– Тоже есть, несколько кадров, - улыбнулась она сквозь слезы.
Мужики дружно мотнули головами, не отрывая взглядов от своих таких юных и уже таких стареньких, если живы, жен.
– Варь, через месяц, даже меньше, поедем??
– Если разрешат, пешком пойду.
– Игорек, ты где?
– заглянула в дверь бабуля.
– Баб, смотри, вот моя Степушка какая!!
– бабуля долго-долго вглядывалась в счастливых внука и его далекую жену
– Игорёшка, ты молодец. Такую славную Степушку выбрал. Сереженька, а твою женушку покажешь??
Тот молча подал фотку.
– Какая нежная девочка, а коса-то, - ахнула бабуля.
– Не печальтесь, вам хоть недолго, но такая настоящая любовь выпала, да и должны же быть родные у вас там. Сама с вами поеду!
ГЛАВА 17. Гринька как-то нечаянно подружился с Гущевым Колькой. Пацаны деревенские приглядели небольшой уголок на речке, где за кустами не видно было их с дороги, мало ли, сдуру кто пальнет. Вот Гриня и не рассчитал свои силы у жару.
– Чуть было не утоп, да хорошо Колька Гущев як раз у кусты прибег, ну и подмогнул доплыть-то.
Как ругала его Ефимовна, а потом, обессиленно опустившись на лавку, заплакала:
– Гринь, ты что-то понимать будешь? Ведь ни у меня, ни у вас с Василем, пока никого нема. Я Бога молю за батька вашего, войне-то ешчё конца не видать, а Василь у нас не гаворит?
Гринька потоптался на месте, почесал в лохмах и наверное, впервые в своей жизни, проникновенно сказал:
– Я, эта, ня буду больше. И впрямь, прийдуть наши, а я як малолетка, не плачь Ехвимовна. Ей
Та только безнадежно взмахнула рукой, а Василь горько-горько посмотрел на него.
– Василь, я слово дал!
Ефимовна, поглядев по сторонам, пока не было вблизи никого, негромко хвалила Гущева у колодца при бабах, они поудивлялись:
– От ведь, у такого батька хороший ребятенок вырос. От што значит, у бабки сваёй растёть, ёна женка добрая, помирать тагда собиралася, а сейчас гаворя - унука надо хоть до ХФЗУ дотянуть. Бабоньки, а ведь наши-то, сказывают, совсем недалече. Вон, погромыхиваеть, як у сорок первом.
– А ну, пошла отседа!
– заорала одна из них, увидев приближающуюся сплетницу Агашку.
– От ведь, животина клятая, чисто баба любопытная!
– она хитро перевела стрелки и замахнулась на выглядывающую из подворотни собаку, которая была как выразился дед Ефим:
– Великого ума. Як немчура прийшли, она ни разу не гавкнула, знаеть, что стельнуть, не то что иные бабы!!
– явно намекая на Агашку.
Бабы, шустро похватав ведра, тут же поспешили по дворам, да и показавшиеся в конце улицы два полицая тоже придавали им прыти. Агашка же зацепилась языком с ними, но полицаи это не бабы - тут же шуганули придурошную куды подальше.
В Березовке с отъездом Краузе стало намного сложнее с пропитанием - работавшие в имении худо-бедно были сыты, да и редкая из женщин съедала свой небольшой кусок серого хлеба - все старались отнести домой, сейчас же и этого не было.
Ребятишки собирали на лугу щавель, из которого, добавляя крапиву, а то и лебеду, варили супчики. Гриньку дед Никодим давно научил определять луговые грибы - вот и показывали ему малолетние ребятишки свои найденные грибы, он сначала ругался, а потом молча отбрасывал несъедобные и растаптывал их ногами - мало ли какой малец перепутает.
Ему усиленно помогал Колька Гущев, а потом как-то само собой пошло у них, собирать в недоступных для мелюзги кустах мелкую малину, дички яблонь, делили по справедливости на количество детей. Гриня попутно, зорким взглядом приглядывал, что может пригодиться у хозяйстве.
На удивленный вопрос Кольки кратко сказал:
– От прийдуть наши - усё сгодится!
А Гущев как-то испуганно сжался.
– Ты чаго?
– Як чаго, я жеж сын гада!
– Хе, сын, уся Бярезовка знает, што ты не в яго и бабу свою старую не бросил.
– Я, Гринь, як наши прийдуть, буду у хфзу проситься, на станке хочу!
– Э, не, я у дяревни батька буду ждать, и хай уже Василь пойдеть учиться дальше, ён грамотнай!