Сотая бусина

Саринова Елена

– Ветран, у меня еще немного осталось - на один подвал. Кого?

Ответ подоспел сам собой, и, воин духа, подхватив его, с зажатой в пасти душкой сахарницы, всучил мне:

– Зигмунда и очень быстро!
– потом стремительно развернулся и, уже отбивая атаки тварей, прокричал.
– Анастэйс, я же сказал - быстро!

Кот в моих руках извивался угрем, ожесточенно колотя посудиной по костяшкам пальцев. А я, перехватив его по сильнее, растерянно обернулась к русалке. Девушка, будто почуяла мой взгляд - на мгновение замерла, и вновь петлей завернула

в воздухе хлыст:

– Уходите! Я его сама - своей стежкой!

Я еще хотела выкрикнуть им обоим, что это неправильно, все неправильно. А как правильно, я и сама сейчас не знаю. Но, уже на пороге тускло светящейся подвальной арки, Ветран обернулся ко мне и, сделав рывок, ускорил принятие решения...

И я опять приземлилась прямиком на живот... и несчастная Груша снова шустро запрыгала в своей ненавистной темнице. Только теперь - по, любимым до каждой трещинки доскам.

– Да как ты вообще! Да я тебя... сама тебя пришибу! Пихнул меня прямо в спину... А сам... сам...
– вдруг, дошел до меня весь ужас происходящих сейчас, совсем не близко отсюда событий...
– Я сейчас, - резко подхватилась я с пола и бросилась в сторону очага.

Огонь в нем давно затух и лишь пожухлые угольки грустно подмигивали мне остатками прежнего жара. Да, это - дело двух минут... Только вот, бересту... и чтобы она не скакала в руках...И последнюю каплю из своего, пустого резерва туда, в родную стихию. Чтобы минутами позже взять из нее уже сторицей. Но, как же томительны эти минуты, когда сейчас, за далеким изгибом реки идет схватка двух неравных сил, которая может закончиться в любой момент, захлебнуться серой ненасытной волной. Но, об этом лучше не думать...

– Стася... Стася! Грундильду то выпусти, - отшатнулся от меня, попавшийся на дороге умник.

– Конечно, как только чуток зачерпну, - обогнув кота, понеслась я в сторону кухонного угла.
– Я хочу сделать факел, - бросила ему, не оборачиваясь.

– Все-таки, спалишь там все?
– с завистью выдохнул кот.

Я посмотрела на него - морда и бок в крови, ухо порвано, а глаза... В них ни капли страха, одна лишь тоска на то, что знает, подлец - назад, уже без него:

– Обязательно спалю, - зло ощерилась в ответ и дернула на себя ящик стола.
– А потом и Ветрана пришибу.

– Его-то за что?
– вот теперь кот точно струхнул.

– Его?.. За то, что люблю.

– Я тебя ненавижу, грубый, упертый мужлан!
– хрипло прогнулись под моим прыжком доски крышки... И, как меня вообще на них занесло?

– Ого!
– с уважением кинула Нилда, целясь по взметнувшейся прямо с колодца твари... А где ОН?!

– Ветран!

Мужчина даже не обернулся. Он, раскидывая, где оружием, где просто ногами тихонь, планомерно продирался сквозь зубастые всполохи в сторону дальнего сарая. Туда, где в плотном кольце из отборных бойцов застыл сейчас мозг этой сошедшей с ума армии. Все верно. Значит, и мне туда же. Только, сначала...

Когда силы твои истекают, у тебя, как у мага есть

один лишь шанс - выхватить их у родного источника. Именно выхватить, а не просить. Потому что на просьбы тогда, как правило, времени нет. И, наклонив, стиснутый в левой руке факел, другой я зачерпнула из него полную ладонь огня. Пальцы в ответ потеплели и первый сформировавшийся сгусток, всего лишь на ярд опередив воина духа, ворвался в ряды врага. Тихони всполошено завизжали, врассыпную унося на своих спинах пламя, мужчина, на миг замерев, оценил:

– Анастэйс, я тебя тоже... обожаю! Но, какого ахирантеса ты здесь делаешь?!

– А я еще и не начинала!
– во всю глотку захохотала я, медленно поднимаясь в воздух.

Эх, чтобы сказала мама, увидев теперь свою 'мыльную фею', зависшую над самым пеклом и мечущую повсюду смерть. Да я и сама от себя, ошалела, но, не знала, как поступить иначе. Да и, вправду сказать, не хотела этого знать. Потому что прямо подо мной сейчас бился на смерть мой самый родной человек, а, немного поодаль, уже схватилась за рваную шею русалка, тоже ценой собственной жизни, продлевающая наши.

Мы замахнулись с ним одновременно: воин духа, вскинувший руку с мечом и я - своим пылающим сгустком, но, в последний момент извернулась и запустила им по летящей к Нилде твари. Русалка благодарно кивнула, оседая к стенке колодца. Крысиный король в последний раз в своей жизни протяжно взвыл... и все, вдруг, затихло... Мир вокруг вздрогнул, опомнившись, и стыдливо рассыпался, разбежался жалкими серыми ошметками по сторонам...

– Ты как?
– приземлиться пока получилось неуклюже. Зато, прямо перед ним.

Воин духа стоял, тяжело дыша, и хмуро глядел на свой меч, прошивший насквозь толстое тельце вождя:

– Нормально. Все хорошо, - криво улыбнулся, не отводя от оружия взгляда.

Да, откуда ж хорошо? Разве об этом кричали сейчас его прокусы на ногах и кровь, капающая с пальцев левой руки? И обрубленная наискосок голова твари, насмерть вцепившаяся в ботинок? Но, жить будет... пока будет. Потому что у меня сейчас есть более важные дела. Русалка. Круто размахнувшись, закинула я догорающий факел на гостиничные развалины и поскакала через трупы тихонь к колодцу.

Нилда сидела, отрешенно глядя на занимающийся уже пожар, и на мое появление лишь скривилась в привычной своей ухмылке. А, пусть, кривится, лишь бы...

– Руку от шеи убери - я гляну.

– Зачем?
– тихо спросила она.
– Мне бы воды сейчас.

– Ага, - мотнув головой, подорвалась я с колен.

Ведро получилось в аккурат, как мое - с той же вмятиной на боку от меткого попадания в... Да нет, Зеня как раз за ту яблоню и сквозанул. А вот воду... Крышка отъехала в сторону, и моя скоро навещенная копия, без лишних церемоний, ухнула в широкий колодезный створ. Вот с возвращением, правда, вышла заминка, но, больше половины драгоценной ноши я, все ж, 'донесла'. Девушка, наконец, осторожно отлепила от раны руку, а потом запрокинула ведро прямо над своей растрепанной головой.