Сотая бусина

Саринова Елена

Да... родная стихия у каждого своя, но, спасает она всегда одинаково... И родная стихия русалки впитывалась сейчас в свою нечистую дочь до последней своей мутной капли. Даже подтеков на камнях не осталось. Я, видя такое дело, вновь опустилась на колени, зачарованно глядя, как страшная рваная рана, прямо на глазах стягивает свои края и исчезает с тонкой девичьей шеи. Нилда отставила в сторону пустое ведро, удовлетворенно провела пальцами по бледной коже и мне улыбнулась:

– Спасибо, магичка.

– Это

тебе спасибо, русалка, - чуть качнувшись, приземлился рядом с нами Ветран и, вытянув ноги, с душой откинулся на колодезную стенку... 'Уже без оскаленной морды на ботинке', - оценивающе отметила я, медленно поднимая к лицу мужчины глаза. Он встретил мой взгляд своим насмешливым прищуром:

– Может и мне воды, хозяюшка?
– тоже, видно, признал знакомое ведро.

– Это обязательно. Но, только, после извинений.

– За что же?
– вскинул брови мужчина.

– За грубость, за хамство, за...
– решила я ограничиться пока сокращенным списком ветрановых грехов.

– А на ушко можно?
– под смешок Нилды уточнил он.
– А то я при посторонних стесняюсь.

– Ну, что ж, с шелудивой овцы...
– великодушно подставила я ему свое и даже закинула за него прядь. Но, вместо обещанных раскаяний, добилась лишь усугубления - Ветран сгреб меня в охапку и бесцеремонно перетащил к себе на колени. А вот это что-то совсем небывалое, причем, при посторонних:

– Прости меня, любимая, - шепнул, наконец, в самое мое ухо, заставив замереть с блаженным выражением на физиономии. Вот оно, полное отсутствие мыслей в голове. Вот оно, состояние пьянящего взлета... И полыхая лишь желанием усугубить грехи собственные, я обхватила шею Ветрана руками:

– А если еще... искреннее?

– Да, куда уж?
– выдохнул он и потянулся к моим губам...

Смех русалки, застывшей сейчас над нами. И сколько же времени прошло?.. А еще мой затылок, прижатый поверх теплой мужской ладони к камням колодца. И его глаза, совсем близко сейчас, без малейшей доли раскаяния в них... Так сколько же...

– Вижу, магичка, ты все ж, решила, зачем он тебе?
– поймав мой ошарашенный взгляд, опять залилась Нилда.
– Мне пора. Так что передать хозяину?..

А вот мне понадобилась целая вечность, чтобы собрать разлетевшиеся по небу мысли в маломальскую кучку. Ветран уже дипломатично ушел в траву - обтереть свое загаженное тихонями оружие, а я все стояла и сосредоточенно пялилась на пожарище. Гостиничные останки, поначалу дружно полыхнувшие, сейчас больше дымились трухлявым насквозь деревом. Но, думаю, к утру от этого веселого места точно и доски не останется (уж я поспособствую).

– Скажи Бухлюю, - медленно начала я.
– Передай ему, что убийцу мы обязательно сыщем, тем более, у меня с ним, как выяснилось, свои личные зарубки. А вообще, если

не лень, опиши все в красочных подробностях. Он любит такие рассказы... Да, и еще, - спохватившись, сунула я руку в кармашек.
– Возвращаю, он уже сделал свое дело и спасибо еще раз, Нилда... за все.

Русалка, стараясь скрыть смущение, запихнула свой драгоценный гребень за пазуху и, уже в развороте, пристально посмотрела на Ветрана:

– Береги его, магичка. Потому что Дихус из башенника все равно не получится.

– Что?
– растерянно открыла я рот, тоже обернувшись к мужской фигуре у бревенчатой стены склада.
– Из кого не получится?

– А ты, будто не знала?
– скривившись, насмешливо покачала Нилда головой.
– Мы ведь с ним - земляки и я сразу признала в нем охотника на нечистых. Так их называют у нас в Бередне. Хотя, - перевела она взгляд на меня.
– этот на других не похож... Прощай, магичка.

– Да, какое там, 'прощай'?
– без всякого ехидства усмехнулась и я в ответ.
– До свидания...

Я раньше никогда не задумывалась над тем, как живу. Просто принимала окружающий мир, как 'гранитную' данность, меняя в нем лишь иногда занавеси да еще, кулинарные пристрастия. Но, события последнего месяца просеяли, вдруг, в моей жизни все лишнее, как шелуху сквозь сито. И оставили на поверхности лишь самое ценное, по-настоящему ценное... Мне и сейчас еще кажется, что тряска эта, с падениями и взлетами до сих пор продолжается...

– ... и уже все готово... Хозяйка?..

– Стася. Стася, хобье коромысло! Ветран! Да просыпайтесь же вы! Весь диван заняли.

– Брысь... отсюда, - вяло смахнула я с колен, галопирующего на них кота и открыла глаза.

В противоположном, кухонном окне, сейчас еще не занавешенном, разбавленными в небе чернилами расплывались сумерки. Огонь в очаге жарко ласкал поленья. И их 'сводней', судя по приставленной тут же скамеечке, была наша бывшая беспризорница. А еще...

– О-ой, как пахнет то вкусно, чудесные мои, - попыталась я поднять с мужского плеча голову, но шея неожиданно воспротивилась:

– Ветран?..

– Угу...
– зевнул он в растопыренную ладошку, обдав густым ароматом мази. Машинально проследив взглядом, не сползла ли с его предплечья повязка, я повторила робкую попытку:

– Ветран, подними с меня свою голову, пожалуйста... и руку тоже... О-ой... Как же все болит...

Лечением Зени занималась собственноручно Груша. Поэтому кот сейчас франтил кокетливым бантом на полосатой спине и отсвечивал от пламени в очаге густо смазанной мордой. Воину духа повезло меньше. Хотя, с его пятью скромными бантиками на ногах он вполне мог бы составить умнику конкуренцию. Да, разве в этом суть (да разве ж он согласится)?..