Сотая бусина

Саринова Елена

– То есть, некромантия в принципе?
– настороженно заметил кот.

– Да... Да, ты и сама, Анастэйс, назвала этого... 'темным магом', - развернулся ко мне всем корпусом воин духа.
– Значит, и ты также считаешь?

– Я?.. Я могу назвать так любого, кто уже переступил свою черту, - глухо откликнулась я.
– И ты, Ветран, хоть, действительно, многое у нас повидал, но, не понял самого главного. Того, что темной магии нет, как нет и самого темного зла. Есть лишь те, кто это зло творят. Каждый в отдельности. Будь то некромант, маг огня или

алант. Это, то же самое, что назвать... суп злым, хотя его варил злой повар и поэтому переперчил. Или нож, - понесло меня дальше в 'кухонную тему'.
– Магия и есть нож...

– Ну, да, - криво усмехнулся мужчина.
– Нож. Очень острый нож. Но, ведь ты же не будешь со мной спорить, что некроманты, в отличие от других магов качают свою силу целиком из чужих страданий?

– Не буду. Эти маги очень к ним близки, однако, и здесь тоже весь вопрос в твоем личном выборе. Ведь можно эти страдания просто забрать, избавить от них, а можно и наоборот, сначала самому их причинить.

– Послушайте, коллега, - глядя на нас, решил вмешаться умник.
– А вы в курсе, что многие из некромантов служат и в Прокурате?

– Теперь - в курсе, - бросил он в ответ, уткнувшись взглядом в горящие поленья.
– Анастэйс, я понимаю, ты сама часть своего мира, но, поверь и ты мне. Есть вещи, которые для таких, как я - нерушимая истина. И, если она развалится, хотя бы даст трещину, весь мой мир рухнет. И все равно, невзирая на наши с тобой различия, ты для меня - самое чистое и светлое, что было когда-то в моей жизни. Ты и моя семья. И я даже допустить не могу, что можно поставить вас и... некромантскую силу не то, что рядом, а... В общем, я не могу, - покачал он головой.

– Ты так думаешь?
– потерянно произнесла я.
– Ветран, мне сейчас...

– Хозяйка!!!

Я вздрогнула от неожиданного крика и подскочила с дивана:

– Груша, ты чего?!

– Хозяйка... Я вам помогу. Я ведь и так уже - отступница. Но, все еще хранитель этого дома. Я знаю, как его завлечь, этого мага. И это надо сделать сейчас, пока он еще не набрал полную силу. До полнолуния.

– Вот это да, - рухнула я обратно на диван...

Ветер носился между деревьями, попутно осыпая в траву до срока пожелтевшие листья и непонятно было сейчас, что стонет сильнее: весь мой сад под его порывами или две яблони по обе стороны от мерно качающегося гамака. А еще на душе было тоскливо и тревожно. И опять эту внутреннюю пустоту не в силах было согреть даже собственное, стихийное тепло... И тетушкина шаль тоже совсем не грела. Потому что пропасть, что разверзлась сейчас между моим гамаком и старым домом, на крыльце которого стоял воин духа, дышала жутким холодом. Холодом отчуждения. Или, осознания того, что изменить я уже вряд ли что-то смогу. Ведь есть 'нерушимые истины', поколебать которые означало бы уничтожить целый мир...

– Анастэйс, ты почему грустишь?
– Ветран смотрел, не мигая, чуть склонив голову набок и ветер трепал его светлые волосы.

– Я не грущу. Хотя, нет, грущу. Потому

что ты, ветреный победитель коварных магов, сегодня опять пренебрежешь своей защитой. Скажи, я зря прыгала по этому саду, как бешеный заяц?

– Нет, не зря, - засмеялся он, осторожно качнув мою 'люльку'.
– Обещаю, на поле боя выйти во всеоружии... Скажи, а как работает защита дома? Если бы некромант попытался в него войти, то что бы произошло тогда?

– Что бы произошло?.. Ну, как тебе объяснить?
– с сомнением посмотрела я на воина духа.
– Ты когда-нибудь страдал настоящим, кузнечным похмельем?

– Конечно, - как мне показалось, даже с обидой протянул он.

– Ага... Ну, так помножь это состояние раз в десять и представь себе его, едва перешагнувшего через наш порог. Он даже шар свой слепить не сможет, не говоря о заклятиях.

– Вот это сила, - вскинул Ветран брови, видно, действительно, помножив, а потом поднял глаза к небу.
– Анастэйс, пойдем домой. Сейчас дождь начнется, да ты и замерзла вся, уж прости за очередное оскорбление. И... я хотел баню истопить. Как ты на это смотришь? Время то еще до ночи есть.

– Баню? Да, пожалуйста. Только не говори мне, что это ради того, чтоб повыпендриваться перед противником в новых штанах. Он все равно в темноте все твои карманы разглядеть не сможет.

– Да-а, - скривился мужчина.
– А я так надеялся вначале прибить его морально своими тринадцатью. Пошли, - со смехом протянул он мне руки.

– Так ты их сам уже пересчитал? Ну, тогда знай, что вареников в твоей тарелке на ужин будет гораздо больше, - качнувшись вперед, прыгнула я в его подставленные руки.

А сверху, из безнадежно беременных влагой туч, хлынул на нас дождь...

Он уже лишь моросил, этот загулявший по окрестностям до ночи, пришедший к обеду 'гость'. Бил едва слышной дробью по темным стеклам дома и серебрил траву во дворе, что видела сейчас только я в свете своей магии, да и то приглушенной. Потому что, иначе никак. Мы, собравшись у горящего очага, тихо сидели и ждали еще одного 'гостя'... И он, наконец, пришел...

Первой его почуяла домовиха. Да, в общем, к ней и пожаловали. Груша напряглась всем тельцем, вскинув ко мне испуганные глаза, а потом, так же неожиданно, обмякла:

– Он меня снова зовет, хозяйка. Он снова заставляет меня сделать это.

– Сделай, - как можно спокойнее кивнула я.
– Сделай, как мы и договаривались, ничего не бойся, - и вложила в подставленную ладошку маленькую круглую бусину.

Рука ее дернулась от прикосновения враждебной энергии, но Груша лишь сильнее сжала кулачок. И медленно, чтобы и мы за ней поспевали, направилась к парадной двери. Потом, оставив ее распахнутой настежь, минула сени и маленькой ушастым силуэтом застыла на крыльце. Воин духа тихо проскользнул за внутренний косяк. Я же, наоборот, отступив в темноту, осталась следить за происходящим, держа в поле своего зрения и домовиху и Ветрана и кота, притаившегося у высокого порога.