Совершенно несекретно
Шрифт:
Но Хасбулатов словно не слышит меня:
— Да как же вы можете доверять этому человеку? Посмотрите сами, куда он только ни поедет — обязательно провал! Он же в политике ничего не понимает!
— Руслан Имранович, ну зачем вы так горячитесь? Почему же «обязательно провал»? Что, разве в США поездка была провальной? Геннадий Эдуардович готовит президенту все его поездки, все встречи и выступления, во многом определяет его микрополитику…
— Какую там еще микрополитику? Он вообще бездарный человек. Вы что, не видите, как мы по его милости терпим поражение за поражением?! Чего он добился в тех же США? Чего? Скажите мне,
— Руслан Имранович, в таком тоне я не могу разговаривать. А вот спокойно изложить вам свою позицию — могу.
— Позицию, позицию… — язвительно передразнивает он меня. — Какая тут позиция, когда бездаря какого-то при себе держите. Что вы вообще нашли в нем?
После короткой паузы я холодно отвечаю:
— А в чем вы, собственно, пытаетесь меня убедить? Бурбулис — государственный секретарь при президенте, его назначил президент, значит, он нужен президенту таким, какой есть.
Мы одновременно й, видимо, оба недовольные друг другом кладем трубки.
Вечером того же дня я организовал поездку депутатов в Тбилиси и Гудауту.
На следующий день, вечером, мы с Галей, как всегда, пошли погулять по Архангельскому. Я рассказал ей о встрече с китайской делегацией — удачная была встреча, гостей интересовало буквально все, что происходит в нашей стране. Эта вечерняя прогулка восстановила мои силы, да и силы моей неугомонной труженицы-жены.
На следующий день ровно в полдень ко мне на работу заехал О.М.Попцов, которому никогда ничего не нужно объяснять: он многое знает и понимает сам, иногда поболе других. Попцов поинтересовался моей встречей с президентом, бегло просмотрел показанные мной последние распоряжения Ельцина и охарактеризовал их одним словом — «маразм». Ну а вывод, который мы сделали сообща, был неутешительным — номенклатура просачивается, где может, и берет реванш. С одной стороны, чиновничество укрепляет свои позиции традиционными трусостью и лакейством; с другой — выпирают из него имперские начала, в том числе и начало идеологическое, которое замешано на предательстве и вероломстве. Именно поэтому Попцов открывает рубрику на Российском ТВ под названием «Аппарат Верховного Совета», чтобы в ней выступали и члены Президиума Верховного Совета, и депутаты.
Я перенес на следующее утро звонок Хасбулатову — было к нему два вопроса, и оба из разряда неприятных. Разговор действительно состоялся тяжелый.
Первый — о том, что Желнин отказался сохранить помещение за Л.Е.Сухановым. Я попросил Хасбулатова оставить его в Белом доме, но он отрезал:
— Нет! Нечего ему здесь делать!
Когда я начал настаивать на своем, Руслан Имранович скрипуче добавил:
— Ну что вы так волнуетесь, я Суханова предупредил, что он здесь не останется, и он на это ничуть не обиделся.
Через две минуты я и сам переговорил с Сухановым: оказывается, Хасбулатов, объясняясь с ним, обещал вопрос о помещении урегулировать. Опять, получалось, ложь, И опять — исходящая от Хасбулатова!
Второй вопрос, с которым я обратился к завзятому правдолюбцу, касался участия представителей президента во встрече руководителей Советов и глав администраций 11 сентября 1992 года в Чебоксарах. Дело в том, что Юрий Болдырев, работавший тогда начальником Контрольного управления при президенте — именно в болдыревском ведомстве находились представители президента, — не без резона полюбопытствовал,
Об этом и продолжился мой разговор с Хасбулатовым, которого, чувствовалось, немного покоробила такая оценка его действий. Тем не менее он твердо заявил, что приглашать представителей президента не будет, поскольку их положение противоречит законодательству и Конституции, да и решение съезда было однозначным — рекомендовать президенту рассмотреть вопрос об упразднении этого института. Правда, после длительных попыток убедить его в том, что нужно здесь соблюсти некоторую государственную разумность, он сдался:
— Да, пожалуйста, но пусть тогда с ними связываются напрямую сами участники встречи, если хотят, но мы (Верховный Совет. — С.Ф.) никого приглашать не будем.
Еще один разговор завел Желнин — о наших отношениях с Хасбулатовым. Он продолжал работать в режиме челнока. Желнин принес мне фотоальбом о визите в Россию председателя парламента Турции и сказал, что пришел с доброй вестью: когда передавал Руслану Имрановичу это произведение искусства, Хасбулатов спросил: «А Сергею Александровичу такой альбом подарили?» И при этом у Хасбулатова был якобы очень теплый тон,
— Вот если бы вы сейчас к нему отправились, — увещевал меня Желнин, — и по-мирному потолковали, то у вас бы между собой все, глядишь, и наладилось.
Наивный человек, подумалось мне, неужели он не понимает сути разрастающегося конфликта, и при этом конфликта Хасбулатова не со мной, а, конечно же, с президентом.
Я напомнил начальнику финансово-хозяйственного отдела, что несколько попыток объясниться с Русланом Имрановичем уже предпринял и еще одна ничего тут не изменит. А идти просто так на очередное унижение мне не пристало. И, как показал конец дня, так оно и получилось.
В 14 часов я открыл совещание по алмазным делам. На нем обсуждались три вопроса, которые нас волновали в связи с поручением президиума подготовить соответствующий материал для Верховного Совета. Выяснилось следующее:
1. Алмазная промышленность на сегодня (то есть на конец 1992 года. — С.Ф.) преобразована в акционерное общество и фактически вышла из-под контроля государства, как бы оказавшись провальной отраслью, которой никто не управляет, и это, естественно, способствует злоупотреблениям в ней, оборачивающимся большими потерями для государства.
2. Федеральная собственность, к которой относится алмазная промышленность, из-за отсутствия механизма воздействия на нее у Госкомимущества оказалась вообще отделенной от государства. Решено, что Госкомимущество подготовит решение для Верховного Совета, которое, будучи принятым, все поставит на свои места.
3. В связи с тем, что депутатская группа наряду с большой комиссией занимается проверкой исполнения Указа Президента об акционировании этой отрасли, многие депутаты то ли по неопытности, то ли еще по каким-то причинам пытаются вмешаться в процедуру уголовных дел (а такие там, к сожалению, имеют место) и тем самым вызывают к себе подозрение, проявляя порой нездоровый интерес к алмазным делам. Решено, что депутаты в случае необходимости обращаются в прокуратуру, не предпринимая никаких индивидуальных действий.