Советы одиного курильщика.Тринадцать рассказов про Татарникова.
Шрифт:
Я заметил, что в этот вечер мы даже не выпили водки — разговор затянулся за полночь, и пора было уходить. Не могу сказать, что мне все стало ясно, ну а Гена выглядел совсем потерянным.
— Так что же, и дело заводить не стоит? — спросил следователь.
— Вам решать, голубчик.
— Пойдем! — Гена встал, и мы пошли к дверям.
С порога он спросил:
— А как объясняете крысу?
— Крысу?
— Ну, крысу, которую кололи иголкой. Это что такое, по-вашему?
— Ах, крыса! Ну, это совсем просто. Полагаю, что это всего лишь одна из ипостасей современного искусства. Если живые существа оборачиваются предметами, а страны и культуры перекидываются в свои противоположности, отчего бы субстанции искусства не мимикрировать в животное. Искусство Вавилона,
Мы с Геной Чухонцевым смотрели на хозяина — и недоумевали. Что он нам сегодня наплел? Средневековый бред, алхимия.
— Прикажете в рапорте писать про упырей и суккубов? — Гена сказал.
— Сергей Ильич, — осторожно спросил я, — а другой версии нет? Ну, знаете, у историков бывают разные версии.
— Отчего же, — охотно ответил Татарников, — есть и другая версия, попроще. Дело было так. Работники музея собираются по ночам кроить бюджет — или как это теперь называется?
— Пилить бюджет, — машинально поправил Гена Чухонцев.
— Именно так. Государство, как помню из вашего рассказа, выделило деньги на строительство нового музея? Вот сотрудники и приходят за полночь, чтобы им никто не мешал, и распределяют по своим нуждам государственные дотации. Полагаю, все и везде делают теперь именно так. И работники современного искусства не исключение. Они сидят в полутемной комнате и делят деньги. Неожиданно врывается неизвестный молодой человек. Кто это может быть? Налоговый инспектор? Милиционер? Вор? Сотрудники музея решают прикинуться куклами — опыт у них грандиозный. Они всю свою жизнь устраивают нечто подобное на выставках. Я ведь не ошибаюсь, голубчики?
— Это точно, — сказал я, — такого искусства у нас много.
— Вот они и повторили одну из выставок. Замерли, заговорили механическими голосами. Как видите, трюк удался. Мальчик натерпелся страху и убежал.
— А крыса, крыса-то что?
— Далась вам эта крыса! Ну, если вам не нравится крыса в качестве ипостаси современного искусства, могу предложить крысу как символ государственного бюджета. В пустых закромах, как правило, остаются только крысы. Пусты закрома нашей Родины — одни крысы шныряют. Вполне возможно, это ритуал такой воровской — когда делят бюджет, гоняют по столу крысу. Не знаю, сам ведь я никогда бюджета не делил.
— Сергей Ильич, — взмолился Гена, — а какая из версий — правдивая? Обе они какие-то странные! Какую выбрать?
— Не знаю, сами выбирайте. Но имейте в виду, голубчики, в истории все версии правдивы одновременно.
— Как это?
— А вот так. История — тоже оборотень.
Мы вышли на улицу. Шел дождь.
— Зайдем куда-нибудь, выпьем? — спросил следователь.
— Да, пожалуй. Странно, что Татарников нам не налил.
— Вот и я чувствую, чего-то не хватает.
Туманы Лондона
Что бандиты? Наши Соловьи-разбойники похожи на детей — наивные, падкие на яркие побрякушки. Есть люди страшнее. Я видел однажды председателя благотворительного фонда, и скажу честно: рад был, что ноги унес с той встречи. Тихий медовый голос, теплая мягкая ладонь — этот человек способен на все.
Есть такая штука, внутренний голос называется. Внутренний голос мне всегда говорил: сиди тихо. Если занимаешься криминальной хроникой — пиши только про бандитов, оно безопаснее. Однако меня все же втянули в политику.
Случилось вот что: в Лондоне погиб полковник КГБ. То есть он некогда был полковником КГБ, а затем объявил себя борцом за демократию — и уехал в Англию. Он успел дать интервью Би-би-си, сказал, что не может молчать и расскажет правду о тюрьме народов, то есть о России, а потом вышел на улицу, провалился в канализационный люк и захлебнулся в нечистотах. Так что правды о тюрьме народов никто не узнал. Можно считать это совпадением — пришел человек на радио, сообщил о планах, вышел на улицу, упал в канализацию. Может, конечно, так все и было. Но мировая прогрессивная общественность не поверила в совпадение, по миру пошли демонстрации:
Всякое издание норовило изложить свою версию событий. Рассеянного полковника толкнул прохожий, злодей раскаялся и покончил с собой, Кремль свел счеты с предателем, полковник поскользнулся, — разные звучали версии. Сходились в одном: кто бы это ни подстроил, провидение или кремлевская закулиса, гибель перебежчика выглядела символической: двурушник и лжец захлебнулся в нечистотах. Моя газета тоже решила провести расследование. Наш главный, которому недавно дали орден в Страсбурге за принципиальность в журналистике, послал меня в Лондон — походить по Пикадилли, посудачить с прохожими. По привычке я иронизировал, говорил, что выступлю в парламенте, но честное слово, мне было не до смеха. Как высоко стоит тот, кто решил бывшему полковнику доказать, что он не прав? И главное: отозвали водолазов из сточных труб Лондона или они до сих пор дежурят? Думать об этом не хотелось. Мне вручили паспорт с визой, билет на завтрашний самолет, командировочные. Я выпил кофе у корректоров, выслушал совет по поводу бронежилета, покурил на ступеньках редакции — и поехал домой паковать чемодан.
Документы лежали на сердце, и сердце ныло. Завтра вылет — но до завтра надо дожить. В метро я выбрал самый набитый вагон, два раза пересаживался, от прохожих шарахался. А потом понял: зря стараюсь. Они легко узнают, где я живу. Зачем им ждать до Лондона — у нас, что ли, канализации нет? Придут — и головой засунут в унитаз. Как это в кино бывает? Я вспомнил в подробностях, как бывает в кино. С кем ты связался, лапоть, спросил я себя.
И впрямь, неплохо знать, с кем связался. Тут надо по порядку. В Лондоне покойный перебежчик вошел в контакт с опальным богачом — полковника привлек к сотрудничеству известный авантюрист, миллиардер по фамилии Курбатский. Хитрый Курбатский укатил из Отчизны уже лет десять назад и прихватил в дорогу изрядный капитал. Сам он считал, что миллиарды (те, что вывез из многострадального Отечества) он заработал честным трудом, а российское начальство настаивало, что он денежки украл. Народ же терялся в догадках, ибо понять, как можно заработать миллиард долларов, — никто не мог. Ну, три рубля заработать можно — это понятно. Ну тысячу. В конце концов, сто тысяч (это уже говорили зажмурившись) — с грехом пополам можно себе представить. А миллиард представить нельзя. Что нужно сделать, чтобы заработать миллиард? Слетать на Марс, доказать, что там есть жизнь? Разве что это — а все прочее таких денег не стоит. Курбатского объявили в международный розыск — как афериста, мошенника и вора. И тогда он всплыл в Лондоне, назвал себя борцом с режимом, и англичане дали ему политическое убежище. Англичане всегда так делают, если у человека много денег и он за демократию. С тех пор активность Курбатского, помимо деловой, носила также и политический характер — он бился за российскую демократию как лев. Как британский лев, хочу я сказать.
Покойного полковника КГБ заметили в компании Курбатского, и перебежчик дал совместные с аферистом интервью — это заставило прессу предположить, что целью российских водолазов был не только беглый гэбешник — но и неустрашимый миллиардер. Мол, заслали водолазов давно, спецподразделение, дескать, уже и к Курбатскому примерялось, рыли чекисты подкоп к усадьбе. В один прекрасный день подкоп вывел бы в мраморный клозет Курбатского, и негодяя настигли бы в самый, так сказать, неожиданный момент. Сядет он задумчиво на унитаз, а его и возьмет за задницу рука закона. Такой был план. А тут полковник подвернулся. На полковнике и проверили — работает ли план утопления в нечистотах.