Современные болгарские повести
Шрифт:
Он замолчал и прислушался. Оркестр опять играл танго.
«Танцевать повело… — подумал Фео. — Так они до утра не кончат… Животы набили, одурели от алкоголя, теперь охота подержать в руках что-нибудь поощутимее… И конечно, чужое, оно привлекательней, чем свое, от которого уже воротит… Будут топтаться по измятой траве, толкаться, прижиматься и щупать чужое, в восторге от того, что оно в их распоряжении целых пять минут, пока у оркестрантов не перехватит дыхание…» Ну, а он-то, спрашивается, зачем тут, с ними, почему не идет к Снеже… Провести ее мимо дачки
Он вздрогнул, ощутив за спиной знакомую волну тепла, которая охватила его со всех сторон. Это подошла мать.
— Что смотришь, сынок?.. Наташу высматриваешь?
Предчувствие не обмануло его: среди всех этих мыслей, намерений, планов и грез, которые точно разворошенный улей жужжали сейчас на освещенном пространстве двора, ее материнское радарное устройство уловило его мысль о побеге, и она подошла, чтобы удержать сына.
— Гляди, Наташа весь вечер скучает, ждет, чтоб ты пригласил ее потанцевать… Поди, сынок, пригласи…
— Мама!..
— Ничего тут стыдного нету, не маленький уже… Пора посматривать на девушек… Поди, поди… Слышишь, какое танго красивое…
Он не двинулся с места, и она подумала, что ему, должно быть, не нравится танго, ей случалось слышать его магнитофонные записи — там и вправду танго не было ни одного, все какие-то расплывчатые мелодии, поп-музыка, что ли, называется, одно и то же все время наматывается и разматывается, как запутавшийся моток шерсти…
— Если не нравится, я им велю сыграть другое…
— Мама, мне надо с тобой поговорить! — произнес он осипшим голосом.
— Потом, потом, мы же условились?.. А сейчас поди повеселись, про все позабудь, последний ведь денечек…
Она тут же распорядилась насчет нового танца, мадьяры понимающе закивали, и главный из них тоном конферансье объявил:
— В честь новобранца Феодора Йонкова Тодорова — шейк!
— Шейк, сыночек!.. Ты ведь умеешь… Давай!
«Так тебе и надо, столько времени проволынил, — подумал Фео. — Сам виноват… Теперь упираться поздно, лучше иди сразу, поскорей отделаешься… Тряпка, недотепа, скотина, трусливый заяц, это ясно как божий день, зря ты пытаешься переломить себя, одолеть того краснеющего Фео, который сидит в тебе и всегда позволяет водить себя на поводке…»
Он солдатским шагом направился к Наташе, к удивлению захлопавшей
— Действуй, парень! — крикнул Дило Дилов. — Закрути ее так, чтобы все косточки затрещали!
Он заметил, как мать наклонилась к тетке и сердито процедила сквозь зубы:
— Скажи этому остолопу, чтобы придержал язык…
Тетка, улыбаясь с невинным видом, подошла к возчику и передала приказание.
— Да ладно… Что я такого сказал?.. — стал он оправдываться. — Подумаешь! В принципе всегда так говорят…
Дальнейшее потонуло в звуках шейка.
Оскорбленный критическим замечанием, Дило Дилов встал из-за стола и пошел пройтись по двору. Он двинулся вглубь, в темноту, между рядами винограда десертных сортов, где мутно поблескивала железная крыша летней уборной. Постройка была добротная, сосновые доски пахли смолой, жесть тоненько позванивала.
Вдыхая на обратном пути свежий ночной воздух, он почуял аромат дикой герани, ощупью нашел у забора грядку и сорвал несколько листиков. Один листок он сжевал — по слухам, помогает от высокого давления.
Он закинул голову, растер виски. Кровь где-то внутри звенела, как железная крыша уборной. Только сейчас заметил он луну — она висела высоко в небе, уже побледневшая, напоминая цветом эту противную жесть на крыше. В полнолуние у него вечно шумело в висках.
Вернувшись к столу, он сел на освободившийся напротив Недева стул и протянул ему листок дикой герани. Но Недев не заметил — он загляделся на танцующих.
— Возьми, земляк, попробуй! — крикнул через стол Дилов. — Здорово помогает.
И показывая, что следует делать, сжевал еще один листок. Недю Недев с недоумением следил за тем, как большой, с ладонь, зеленый лист исчезал у возчика во рту. Поднес герань к носу, понюхал, запах был приятный, но есть ее не было ни малейшей охоты.
— Здорово помогает от давления! — повторил Дилов. — Я и отвар бузины пил. Дюжину небольших веточек полчаса варишь на медленном огне, горькое — ужас, а толку чуть. А вот дикую герань можно и просто так, как салат…
Недю Недев сказал, что запомнит рецепт и, если понадобится, использует.
— Обязательно понадобится! — заверил возчик. — При нашей жизни не может не понадобиться… Болезнь двадцатого века! Даже по телевизору признают. От чего другого спасешься, от давления — нипочем!
Он полез в карман за сигаретами и, порывшись, подбросил на ладони что-то круглое, розовато-янтарное, размером с виноградину и такой же формы.
— Угадайте, что такое? Кто угадает, ставлю угощение!
— Пуговица, — опередил всех Первомай.
— На, погляди, пуговица или нет! — протянул ему Дилов загадочный предмет.
Тот повертел в руке, признал, что не пуговица, а что-то тяжелое, как камень.
— Ты на верном пути… — подбодрил его возчик.
Первомай подбросил предмет на ладони, чтобы убедиться, насколько он тяжелый, потом попробовал на зуб — твердый ли — и сказал, что твердый, как камень.
— Камень-то камень, да не простой! — победно улыбался Дилов.
— Уж не с лупы ли? — спросил Лазаров, успевший вернуться из гаража. — Они ведь целый мешок лунных камней приволокли и потом раздавали направо-налево…