Современные болгарские повести
Шрифт:
— Подойдет, а?
— Подойдет, — сказал мальчик.
Тихонько смеясь, Снежа приколола украшение к воротнику матроски, рядом с гербом города-побратима. Пламен степенно вышел из комнаты. Они слышали топот его маленьких ног в прихожей и радостный голосок, которым он сзывал друзей, чтобы похвастаться подарком.
Но одновременно с голосом мальчика они различили еще один голос, который полетел ему навстречу где-то возле прихожей.
— Кто тебе это дал, Пламен?
— А вот это моя мама! — проговорил Фео.
После
— Бросил? — спросил Недю Недев.
— А я сроду не курил! — похвалился Булгуров. — Во всем булгуровском роду нету ни одного курильщика… Я сам считал — нас почти сто человек мужчин. И только один чабан, Нино по имени, поддался слабости, когда за отарой ходил, но как перешел работать на железную дорогу, бросил.
— Это хорошо, — сказал Недев. — Куренье — привычка вредная.
— В молодости я изредка баловался, — вспомнил Булгуров. — Соберется, бывало, компания, выкуришь сигаретку, а потом от тебя три дня несет, как от цыгана… Эти-то я сейчас только так ношу, для приятной беседы — культурных связей, так сказать. Как сядешь, вынешь пачечку, угостишь сигареткой, совсем другой разговор получается.
«Этому тоже от меня что-нибудь надо», — подумал Недев и оглянулся на жену. Судя по той увлеченности, с какой она беседовала с другими женщинами, домой они двинутся еще не скоро.
— На заводе работаешь? — спросил он, положившись на свою интуицию: завод был самым крупным предприятием в городе, и большинство жителей зарабатывало себе на хлеб там.
— На заводе, — ответил Булгуров. — Но думаю уходить… Невозможно стало работать, сосед! Каждый тобой командует, каждый строит из себя большого начальника… Думаю подыскать другое занятие…
— Да оно всюду так… — сочувственно произнес Недев, но тут же спохватился, что подобное обобщение неуместно, и закашлялся, толчками выпуская из себя дым. Хорошо, что его не слышал Иван Маринов; за такие слова вполне можно схлопотать выговор…
— Потому и надумал спросить тебя одну вещь… Ты уж прости, вроде бы сейчас некстати, но раз уж мы оказались рядышком… Я, как увидал тебя тут, сразу жене сказал: а что если спросить у товарища Недева, свой человек, глядишь, и подсобит…
— О чем идет речь? — спросил Недев и опять оглянулся на жену. — Если это в моей компетенции, почему бы и нет… Все мы люди, как говорится…
— В твоей, в твоей! — заверил его Дочо Булгуров. — Как же не в твоей… Тебе только трубку снять, ничего больше и не требуется.
— Да ты скажи сначала…
— Об заведении речь идет, сосед! Маленьком заведеньице, спиртного ни-ни, только кофе, чай, безалкогольные-напитки… Как бы кофейня — но не такая, как прежние, где сидели за картами и толковали про политику. Тут никакой политики не будет. Политика у нас ясная, и толковать об ней нечего… Пять-шесть столиков под белыми скатерками, приемник… Садись, выпей чашечку кофе, послушай музыку, а потом подымайся и уходи,
— Кофейня, значит… — произнес Недю Недев и потер рукой щеки, отгоняя дремоту.
— Кофейня «Югла»!.. Я и название уже придумал. В старое время, если помнишь, на рынке трактир был «Адрианополь», беженец один содержал адрианопольский. А я — для наших «беженцев». Да ведь если только наши, югленские, раз в день заглянут в ту кофейню, по одной чашечке выпьют — и то достаточно…
— Ты, Горожанин, было время, не признавался, откуда ты есть, а теперь ишь — «наши югленские», — ввернул Дило Дилов, который не мог простить Булгурову, что тот помешал его разговору с Недевым.
— Чего старое поминать, не перебивай! — оборвал его Булгуров и опять обратился к Недеву: — В Секешваре такие заведения на каждом шагу. Ты же ездил, видал… Раньше нас люди додумались и правильно сделали… Скажем, вышел человек на пенсию — куда ему пойти? Или молодежи? Допустим, у парня с девушкой любовь, как, к примеру сказать, у нашего Феодора с вашей Наташей… Куда им пойти, посидеть, поговорить, друг на дружку поглядеть, как положено?.. Ты скажешь: на то «Балкантурист» есть… Есть-то он есть, но вот если ты не можешь выложить по пять левов с персоны, так тебя туда и пустили… Что, не так?
— Так. Но Секеш — дело другое…
— Почему же другое, сосед? Мы ж теперь все — одно… Как это возможно, чтоб там разрешалось, а у нас не разрешалось?
— Не разрешат, — покачал головой Недю Недев.
— Станцию обслуживания не разрешили… Мы еще когда хотели станцию обслуживания открыть для легковушек… Йонко Йонков и я, на пару… Не разрешили. Теперь, говоришь, и насчет кофейни тоже упрутся?
— Ничего из этой затеи не выйдет. Будем говорить напрямую.
— Но разве это правильно, я спрашиваю? Разве государству убыток от кофейни «Югла»? Не только не убыток, а доход! Ни единого лева на обустройство, освещение, отопление, двух зарплат не платить — нам с женой… Будет налог с нас получать, и, главное, никто обкрадывать его не будет!.. Потому что в теперешних государственных ресторанах да кафе что делается? Крадут кто во что горазд! Или я не прав?
— Может, и прав, но ничего не выйдет, поверь мне. Ведь по существу ты хочешь вернуть капитализм…
Недев оживился. Он громко захохотал, на переносице у него выступили капельки пота. Смеялся он долго, тогда как его собеседник становился все мрачней и задумчивей. Он явно жалел, что затронул эту тему; зря поспешил и сел в лужу. Глупо было распространяться о своих намерениях за столом! Кто в пьяном виде тебя поймет?.. Ты ему толкуешь про серьезное дело, о котором ты думал и размышлял месяцы и годы, а он гогочет тебе в лицо и с кондачка решает: «Не выйдет!» Да еще норовит политически тебя подковырнуть: дескать, капитализм вернуть хочешь!.. Ты это брось! Это кто — Дочо Булгуров политически не подкованный?… Мало, что ль, он докладов прослушал, мало подметок истрепал, собирая членские взносы…