Современный польский, чешский и словацкий детектив
Шрифт:
— Как он вел себя? — поинтересовался Шимчик.
— Когда я показал фотографии?
— Нет, когда увидел вас.
— Да никак, он меня ждал. Вчера днем я ему звякнул, оказал, что приду.
— А зачем придете, тоже сказали?
— Ну, что-о вы! — Лазинский достал из пакета леденец.
— Вы встретились с ним на заводе?
— Да.
— В котором часу?
— Около девяти, хотя договорились на восемь. Я на автобус опоздал.
— Это Голиан предложил в восемь?
— Да. В восемь. Или пораньше. Сказал,
— Он сказал «обычно» или именно сегодня?
— Кажется, «обычно». — Леденец — и опять красная малина — исчез у него во рту. — А почему вы спрашиваете, случилось что-нибудь?
— Когда вы от него ушли?
— Минут через десять. Мы недолго сидели.
— Как он выглядел? Не был ли взволнован?
— Поначалу да, — подтвердил Лазинский. — Как обычно, ведь все волнуются, когда к ним являются из нашей конторы… Потом вроде успокоился, но все время теребил в руках какую-то коробочку, маленькую такую, от ленты для пишущей машинки. Когда я уходил, сунул ее в карман. Говорил спокойно. Сказал, что на фото — Баранок, ошибиться он не может. В Мюнхене неоднократно встречался с ним на одной вилле. Оказал еще, что он совсем не изменился, что это тип мужчины, который до самой смерти остается моложавым. Фотография лишний раз это подтверждает.
Лазинский смотрел на Шимчика, а капитан Шимчик — на фотографии. На одной из них было юношеское лицо с узкими темными глазами, на другой — за длинным столом, уставленным пивными кружками, веселая компания, вероятно, встреча подвыпивших буршей.
Капитан, рассмотрев фотографии, рассказал о своем разговоре с Сагой. Лазинский слушал, малина снова исчезла за его щекой. Когда Шимчик закончил, он заметил:
— Чудно. А вдруг формулы выкрал и впрямь Голиан.
— А если нет?
Раздался телефонный звонок. Лазинский поднял трубку и, сказав: «Да, он здесь», передал ее капитану. Шимчик внимательно выслушал и решительно заявил:
— Разумеется, жду. Да, внизу, у ворот. Пока никому ни слова, шофера не бери. Не бери шофера, понял? Поторопись, жду тебя.
Положив трубку, он молча уставился в пустоту. Потом пробормотал:
— Сейчас приедет Сага и отвезет меня на лоно природы. Полагаю, что вам тоже следует поехать. Голиан погиб, — Шимчик вздохнул и, взглянув на Лазинского, добавил: — Автомобильная катастрофа.
Лазинский схватил портфель и молча, словно нехотя, встал.
— Автомобильная катастрофа? Где?
— Недалеко от Михалян.
— По направлению на Братиславу или сюда?
— На Братиславу, — ответил Шимчик.
— Бауманн тоже пострадал или его в машине не было?
— Черт его знает. Я при сем не присутствовал. Через пять минут они уже сидели в «волге». Директор Сага молчал, Лазинский чему-то загадочно улыбался, Шимчик сидел, подперев рукой щеку, и смотрел вперед на дорогу, которая бешено мчалась им навстречу. И вдруг попросил
— Сбавь скорость, прошу тебя.
5
«Трабант» на полном ходу врезался в старую черешню, содрал с нее кору и превратился в груду бесформенных обломков. Передок машины был безобразно сплюснут, стекла выбиты, сиденья слетели со своих мест. Из дыры, зиявшей вместо двери, свешивалась голова и плечи инженера. Мертвый лежал на спине, губы застыли в страшном оскале. Из правого уха медленно капала кровь.
Полуденное небо отливало медью.
Сага взглянул на часы — четверть первого. Он достал носовой платок и прижал к глазам. Лазинский сказал с укором:
— Ну-ну, товарищ директор, перестаньте!
— Я понимаю, — прошептал Сага, — я все понимаю, — и шагнул в сторону. Перед ним раскинулось поле.
Шимчик закурил, погасил спичку, сунул ее обратно в коробку, глубоко затянулся, выпустил дым и только тогда спросил:
— Значит, минут сорок пять назад, так?
Молоденький лейтенант, уже находившийся на месте происшествия, подтвердил.
— Вы в котором часу сюда приехали?
— Получили сообщение где-то после полдвенадцатого и через десять минут были на месте. — Это «на месте» прозвучало невыносимо официально.
Июньский полдень был насыщен запахом бензина. Над головой погибшего жужжа кружили мухи. Неподалеку от черешни у дороги возвышалось распятие.
— Кто вам сообщил?
— Некий Дворецкий, мы тут же проверили его документы. Главбух из ремонтных мастерских. Ехал мимо, увидел разбитую машину, до этого видел в Михалянах нас, мы там стояли больше получаса, развернулся и все нам доложил. Сказал, что лично знал покойного.
— Откуда вам известно, что авария произошла около сорока пяти минут назад?
— Приблизительно в четверть двенадцатого «трабант» промчался мимо. Доехать сюда можно за…
Лейтенант был мокрым от пота, он снял фуражку.
— Превышал скорость?
— В городке нет, На шоссе наверняка прибавил газку, дорога проглядывается. Судя по удару, ехал со скоростью девяносто-сто.
— Сколько километров от Михалян сюда?
— Тринадцать с небольшим…
— А это кто?
— Дорожный рабочий, — сказал лейтенант. — Когда мы приехали, он слезал со своего велосипеда. Ребята его к обломкам не подпустили.
— Откуда он ехал?
— Из Михалян, как и мы. Мы задержали его, чтоб взять показания, потому что «трабант» должен был обогнать его.
— Вы говорили с ним?
— Нет, товарищ капитан. Не успели.
Лазинский сидел на корточках рядом с машиной, в руках он держал голубой портфель. Портфель был открыт. Лазинский поднес его к самому носу и, быстро отодвинув от себя, взглянул на Шимчика. Капитан подошел, Лазинский поднялся и сказал: