Современный польский, чешский и словацкий детектив
Шрифт:
— Зачем он пошел на почту? — спросил Емёла.
— Этого я не знаю, — ответил Аль. — Кажется, потом при ехал из Кракова тот, другой… А кореш мне сказал: «Не говори ему, я уже там был». И повел меня к себе, он жил недалеко, стерег квартиру одного инженера, который уехал в отпуск. У меня был пружинный нож. Кореш его видел. И потому говорит: «Дай нож, а я тебе отдам все тридцать марок».
— Каких? Ты должен вспомнить, Аль, — попросил Емёла.
— Ну я ведь сказал, что там побывал кореш, — разъяснял допрашиваемый. —
— Подожди, — прервал Емёла. — Значит, в первую ночь забрался в комнату убитого твой кореш и взял там тридцать марок. Так?
— Так. И работал в перчатках, чтобы не было следов. А потом убежал, потому что его напугал кот. Думал, это привидение. Сказал мне, что он вставил в замок двери ключ: «Если бы я был там, в комнате, и пришли из милиции, то, раньше чем они открыли бы дверь, можно было бы удрать. Только я больше не хочу, — сказал кореш. — Что для меня пять или десять злотых за ерундовые марки? У меня для обработки есть киоск на Старом Мясте…»
— Назови фамилию и адрес приятеля, Аль. Я тебе так не поверю, — заявил Емёла.
— Центральное кладбище. Третья могила слева, возле правого забора. Ха-ха-ха… — С минуту раздавался хриплый смех Аля. — Он на прошлой неделе утонул. Спьяну полез поплавать в Виоле. Будто ему жарко было…»
Я слушал эти показания со все возрастающим беспокойством, чувствуя, как с каждой минутой распадается моя версия… Неужели Аль обманывает и его показания заранее подготовлены? Не зная всего, с оценкой и комментариями следовало повременить.
— Я справлялся по телефону, — сообщил, меняя кассету, Емёла. — Случай, о котором рассказал Аль, был зарегистрирован скорой помощью и речной милицией…
Дальнейшие показания Аля объясняли то, что мне и без того уже было ясно.
На следующий вечер они с дружком заметили возле виллы посторонних людей: меня и НД. Когда мы вошли в виллу, дружку Аля пришло в голову, что, звоня по телефону, они могут проверить, открыли ли дверь в комнату коллекционера. Мы с НД слышали тогда телефонный звонок, а вдова сказала: «Опять звонят…»
Убедившись, что все в порядке, Аль с наступлением темноты пробрался к вилле, влез по ограде в комнату по крайней мере за час до меня и спокойно там хозяйничал. Так же, как накануне его дружок, он был в перчатках и не оставил следов. Подсвечивал себе потайным фонариком и вырывал из альбомов первые выпуски марок. Он собирался уже уходить, когда началась облава. И он ждал, притаившись под подоконником, а увидев, что кто-то лезет по ограде, отскочил за портьеру…
Сперва Аль думал, что это его дружок. Поняв свою ошибку, решил, что еще кто-то залез с той же целью, что и он, и поэтому в удобный момент высунулся из-за портьеры и ударил меня по голове!
Аль выглянул из окна в тот момент, когда от площади
Аль и Трахт встретились на следующий день, причем Трахт купил у Аля и тридцать марок, полученные от дружка в обмен на нож, и двести семьдесят четыре, которые Аль украл по его наущению.
Указанное количество марок совпадало с тем, что было украдено у коллекционера…
— А что рассказывает Трахт? — спросил я, прослушав показания Аля.
— Трахт многое отрицает, — сказал Емёла. — По его версии, история похищения марок в Западном районе, а затем в Дзвонах выглядит иначе.
— Как же?
Емёла заложил новую кассету и включил звук в том месте, где я мог услышать ответ на мой вопрос.
«— Конечно, если б я знал, что эти марки из числа украденных, — частил старый выжига Трахт, — я бы вообще с Алем не разговаривал. К сожалению, я только теперь понял, что этот парень в самом деле темная личность. Если б я разобрался во всем раньше, не сомневайтесь, я сам привел бы этого злодея в ближайший комиссариат… — Он понизил голос. — Кстати, вы поручик, не хотели бы взглянуть на «Десять краковских крон»?
— Хотел бы, — так же тихо ответил Емёла.
— Тогда… может, сыграем в открытую? Насколько я знаю, служебные оклады не очень-то высоки?
— Об этом поговорим позже. А пока, если вы не имели ничего общего с кражей марок, скажите, гражданин Трахт, что послужило причиной вашего появления у дома ксендза в Дзвонах?
— О-о, это чрезвычайно просто.
— Будто бы? — сомневаясь, кашлянул Емёла.
— Да-да, — поспешно продолжал Трахт. — Потому что… потому что оба они собирались меня убить.
— Это уже что-то новое, — заметил Емёла.
— Да, — продолжал Трахт. — К несчастью, я согласился поехать с Мингелем на прогулку в Дзвоны. Вчера вечером мы выехали автобусом, чтобы, как он говорил, после долгого пребывания в городских стенах подышать весной. Мы ходили по лесу, по полям, и, увы, лишь когда на велосипеде подъехал Аль, мне все стало ясно. Они стремились втянуть меня в это дело, собираясь после грабежа оглушить меня и скрыться. А там, мол, пусть сам оправдывается.
— Ведь вы, Трахт, могли просто уйти от них.
— Мог бы, если бы мне не угрожали оружием, — на ходу соврал он. — Мингель все время толкал меня в спину дулом пистолета… К счастью, ваше появление как раз и спасло меня. А они, очевидно, намеревались отправиться из Дзвонов ко мне домой за моей собственностью — маркой «Десять краковских крон». — Он снова понизил голос. — Итак, что вы, поручик, думаете относительно этого экземпляра «Десять краковских крон»? Я видывал вас в Клубе филателистов, и вам не нужно объяснять, что… Ну, так как?