Совы в Афинах
Шрифт:
“Примерно так, как вы и ожидали: я научился этому у своего отца, так же, как он научился этому у своего”, - ответил наксианин. “Кое-что из того, что делал дедушка и его отец...” Он вскинул голову. “Сейчас мы знаем о шкивах намного больше, чем давным-давно, вот что я вам скажу”.
“Ты прав”. Взгляд Менедема переместился на верхушку мачты "Афродиты" , где блок-шкив помогал матросам поднимать и опускать рей. Маленькие рыбацкие лодки, все еще сделанные так, как они были с незапамятных времен, не давали таких преимуществ. На борту них учитывалась
“Приятно было поговорить с тобой, друг. Счастливого пути, куда бы ты ни направлялся”. Помахав родосцу, начальник крана повернулся обратно к своей команде. По его указаниям они разломали кран на куски бревен и веревок и отнесли обломки обратно в полис Наксос. Менедем и не подозревал, что большое, впечатляющее устройство так легко переносится.
“Интересно, сколько может поднять кран”, - сказал Соклей.
“Почему ты не спросил человека, отвечающего за это?” Сказал Менедем.
“Ты казался более любопытным, чем я”, - ответил его кузен.
Менедем не придавал этому особого значения, пока не вспомнил, как его жалобы на бесконечное любопытство Соклея помогли разжечь их ссору. Он предположил, что мог бы затеять еще одну, если бы отреагировал на замечание. Вместо этого он ответил: “Наблюдать за кем-то, кто действительно знает, что он делает - что бы это ни было - всегда приятно”.
“Да, я тоже так думаю”, - согласился Соклей. “Ты планируешь остаться и заняться бизнесом здесь, на Наксосе?”
“Было бы только удачей, если бы мы нашли что-нибудь стоящее, чтобы отвезти обратно на Родос”, - ответил Менедем. “Тем не менее, я хочу наполнить наши фляги водой. Это подходящее место, чтобы сделать это. То, что у нас есть, горячее и несвежее, и вряд ли стоит пить, и я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь слег с сильным потоком, выпив здешней воды ”.
Матросы, которых он отправил в город с кувшинами для воды, смеялись - точнее, хихикали, - уходя. Некоторые из них приглаживали волосы или расчесывали их деревянными или костяными гребнями. Носить воду обычно было женской работой. Это объясняло глупость моряков. Надежда, что они встретят хорошеньких женщин на устье скважины, объясняла их прихорашиваемость.
В должное время моряки вернулись с пресной водой. “Привет, девушки!” - крикнул кто-то с борта "Афродиты ". Менедем думал, что это Телеуты, но он не был уверен. Кто бы это ни был, он привел в ярость людей с кувшинами. Они, похоже, тоже не были уверены, кто их окликнул, что, вероятно, было для него удачей.
Один из водоносов сказал: “Давай, смейся, ты, грязный катамит. Мы видели настоящих женщин, честных женщин, женщин, которые не шлюхи. Мы тоже не просто их видели. Мы поговорили с ними, и они ответили ”.
Другие матросы с кувшинами на плечах склонили головы в знак согласия. Менедем не знал, как к этому отнесся насмешливый матрос. Что касается его самого, он был склонен ревновать. У эллинов было не так уж много шансов встретить честных женщин,
“Где мы проведем завтра ночь?” Спросил Соклей.
Менедем пожал плечами. “Я думал провести это время в море. На полпути между Наксосом и Родосом нет подходящего места для остановки. Мы уже проходили этим путем раньше. Ты знаешь выбор не хуже меня - несколько действительно жалких маленьких островов ”.
Он ждал, что его кузен начнет ворчать и жаловаться, но Соклей только пожал плечами. “Со мной все в порядке. Я не возражаю против ночи на досках, особенно когда следующей ночью мы, вероятно, будем дома навсегда ”.
“О”. Менедем знал, что в его голосе прозвучало почти разочарование. Ищу ли я еще одной ссоры с Соклеем? Подумал он, надеюсь, что нет. “Домой навсегда”. Он попробовал слова на вкус, обнаружив, что они не совсем ему нравятся. “Я не буду сожалеть о том, что уплыву, когда вернется весна”.
“Я тоже не думаю, что смогу”. Соклей посмотрел на запад и немного на север, в направлении Афин. “И все же...” Он вздохнул. “Посещение Афин, когда я снова вижу их после того, как мне пришлось уехать, напоминает мне, что Родос действительно является моим домом. Слишком поздно делать из меня философа; я слишком долго гонялся за прибылью ”.
“В прибыли нет ничего плохого”, - сказал Менедем. “Без нее торговцы не могли бы работать. А без торговцев, где философы? Сидел там на корточках, напрягаясь, чтобы посрать, вот где ”. Он не был уверен, сказал ли это Аристофан о людях, которые любили мудрость, но это было то, что мог бы сказать поэт-комик.
“О, да. У меня была та же мысль в Афинах, хотя я не выразил ее так ... элегантно”, - сказал Соклей.
Это была похвала или он ехидничал? Менедем не мог сказать. Ему было интересно, уверен ли его кузен. Пожав плечами, он похлопал Соклеоса по плечу. “Застрял в профессии торговца, да? И застрял в профессии родосца? Что ж, я полагаю, бывают судьбы и похуже”. Он мог бы придумать множество таких. Чего он не знал, так это были ли какие-нибудь лучше.
Моряки, которые не таскали воду, начали требовать, чтобы они шли в Наксос. В отличие от Кифноса и Сироса, это был настоящий город с множеством таверн и борделей на выбор. Как снисходительный отец - не из породы, с которой он был лично знаком, - он отмахнулся от них с "Афродиты .
“Некоторые из них вернутся на Родос без оболоса, который можно было бы положить в рот”, - сказал Соклей.
“Сказать им, чтобы они не пили и не шумели?” Спросил Менедем. “Послушали бы они, если бы я это сделал?”
“Я могу вспомнить не одну семью на родине, которая была бы тебе благодарна, если бы ты это сделал”. Но Соклей вздохнул. Это было не то, о чем просил Менедем, и он это знал. Еще раз вздохнув, он продолжил: “Нет, они не прислушались бы к тебе. Это очень плохо”.