Совы в Афинах
Шрифт:
Седовласый мужчина снова заговорил: “Судя по тому, что я слышал, было довольно тихо. Мой шурин - рыбак, и он недавно направился в ту сторону в надежде на тунца. Ему не очень везло с рыбой, но он никогда ничего не говорил о том, что замечает неприятности в море ”.
“Спасибо тебе, друг”, - сказал Менедем. “Я с радостью снова наполню для тебя твой кубок, если хочешь”. Наксиец опустил голову. Менедем дал трактирщику два оболоя. Парень наполнил свой ковш. Седовласый мужчина поднял недавно наполненную чашу в знак приветствия. Менедем вежливо ответил на жест. Они оба выпили. Менедем знал, что он не был уверен, что будет в безопасности на обратном
Вглядываясь с передней палубы на восток в поисках первого очертания Родоса, Соклей дернулся, как ужаленный. “Корабль эй!” - настойчиво позвал он. “Корабль эй, прямо по курсу!" Я вижу только корпус и гребцов - без паруса!”
Это означало или могло означать неприятности. Соклей махнул в сторону кормы, чтобы убедиться, что Менедем услышал его. Менедем помахал в ответ, показывая, что услышал. Он заказал полный комплект весел.
Соклей уставился в море. Чем бы ни был другой корабль, он быстро приближался. Она, вероятно, заметила парус "Афродиты ", который матросы сейчас поднимали, прежде чем кто-либо на борту "Акатоса" заметил ее. То, что это была какая-то галера, было ясно с того момента, как Соклей увидел ее. Теперь вопрос заключался в том, какого рода? Голодный пиратский корабль мог вот так подпрыгивать на волнах. То же самое сделала бы родосская военная галера, патрулирующая против пиратов. Тонкие линии "Афродиты" обманывали не только рыбацкие лодки и круглые корабли, что иногда приводило в замешательство.
И все же, я бы предпочел разобраться с родосской военной галерой, чем сражаться с гемиолией, полной головорезов", - подумал Соклей. Он с тревогой вглядывался вперед. То же самое делали все матросы, не напрягаясь на веслах.
Внезапно, до боли, Соклей пожалел, что Аристидас все еще жив. Моряк с рысиными глазами точно знал бы, что делать с той, другой галерой. Соклей и остальные мужчины со средним зрением должны были ждать, пока она не подойдет ближе - что означало, пока она не станет более опасной, если она пират.
“Я думаю...” Моряк заговорил нерешительно, затем с растущей убежденностью: “Я думаю, что она показывает три ряда весел”.
Соклей прищурился. Он натянул кожу во внешнем уголке одного глаза, закрыв другой. Иногда это помогало ему видеть дальше и четче. Иногда… На галере действительно было больше одной группы гребцов. Было ли на ней трое?
“Я… думаю, ты прав”, - сказал Соклей еще через несколько ударов сердца. Он вздохнул с облегчением, и сердцебиение после этого не участилось из-за страха. Корабль с тремя рядами весел должен был быть военной галерой, а не пиратской гемиолией или биремой. Он наблюдал, как матросы тоже ослабили хватку за оружие. Сегодня им не пришлось бы сражаться за свою жизнь и свободу.
С кормы Менедем спросил: “Это Дикаиозина, пришла нанести нам еще один визит?” "Справедливость " была первой трихемиолией родосского флота, идея которой принадлежала Менедему. Она была легче и быстрее обычной триремы, точно так же, как гемиолия была легче и быстрее обычного корабля с двумя рядами весел. Оба класса могли быстро убрать транитовые скамейки для гребли на корме мачты и могли разместить мачту и рей на палубе, где они были раньше.
Бросив еще один взгляд через сужающуюся полосу воды, Соклей вскинул голову. “Нет”, - ответил он. “Это обычная трирема”. Ее мачта была опущена,
“Ну что ж”, - сказал Менедем. “На днях я хотел бы взять трихемиолию и посмотреть, на что она способна. Кажется справедливым, что их не было бы, если бы я о них не подумал ”.
Офицер, который был капитаном "Дикаиозины ", сделал это не в последнюю очередь потому, что был достаточно богат, чтобы иметь досуг для охоты на пиратов, не беспокоясь о том, как заработать на жизнь. Здесь, на этот раз, Соклей полностью сочувствовал своему кузену. Точно так же, как необходимость зарабатывать на жизнь удерживала Менедема от командования трихемиолией, так и самого Соклея это удерживало от завершения учебы в Ликейоне. Я тот, кто я есть сейчас, и я извлек из этого максимум пользы, подумал он. Но я все еще продолжаю задаваться вопросом -кем бы я был, кем бы я стал, если бы мог остаться?
Офицер в красной накидке прошел по палубе триремы на нос. Он сложил ладони рупором у рта и прокричал через синее, искрящееся на солнце море: “Эй, там! Ты с какого корабля?”
“Мы на "Афродите ", покинули Родос и направляемся домой”, - прокричал Соклей в ответ.
“Афродита, да? Скажи мне, к какой фирме ты принадлежишь и куда направлялся, когда уходил этой весной”.
“Мы плывем в Филодемос и Лисистрат”, - ответил Соклей, размышляя о том, что Родос не слишком велик, чтобы помешать каждому узнать о делах другого. “И мы отправились в Афины. Мы сейчас возвращаемся оттуда. Ты знаешь, что сын Деметрия Антигона изгнал Деметрия Фалеронского и гарнизон Кассандра из Афин?”
“Да, мы это слышали”, - сказал офицер. Когда его корабль поравнялся с "Афродитой , Соклей заметил ее имя - Исхис - нарисованное над одним из глаз на носу судна. Сила - хорошее название для военной галеры.
Благодаря большему надводному борту триремы родосский офицер мог заглянуть вниз, на торговую галеру. “У вас там не так уж много груза на борту. Какой у вас груз?”
“Ну, у нас есть мед с горы Химетос и сыры с Кифноса”, - сказал ему Соклей. “В основном, однако, мы возвращаем прекрасный урожай афинских сов”.
“Вы, конечно, обменяете их обратно на родосские монеты”, - сказал офицер.
“Конечно”, - согласился Соклей, надеясь, что ему не придется этого делать. Он предпочел бы, чтобы два процента, которые Родс получал за обмен денег, шли в казну фирмы Филодемоса и Лисистратоса.
“Благополучного возвращения на Родос”, - сказал человек на Исхисе . Соклей помахал рукой в знак благодарности, думая, что трирема отправится своим путем. Но прежде чем это произошло, парень добавил: “Я свяжусь с таможенниками, чтобы убедиться, что вы вернулись в порядке”.
Он махнул своему келевстесу, который снова привел военную галеру в движение. Когда судно скользнуло прочь, зловоние от его гребцов, которые работали в закрытом помещении под палубой, заполнило ноздри Соклея. Но зловоние, исходившее от слов офицера, возмутило его еще больше. Голос мужчины звучал достаточно вежливо, но он имел в виду, что проверит "Афродиту" после того, как "Исхис " вернется с патрулирования. И это означало, что Соклею придется поменять свои деньги, или какую-то значительную их часть, или же столкнуться с бесконечными неприятностями со стороны властей Родоса. Два процента от валовой выручки - значительно большая часть прибыли - только что улетели.